Ивата поймал себя на том, что шевелит губами.
Городские огни, как прекрасны они.
Молю, один лишь нежный поцелуй.
Акаси склонился над ним и поднес ухо к его рту.
— Что ты там говоришь?
Я иду, иду, качаясь, словно челн в твоих руках.
— Это ты мне говоришь?!
Я слышу звук твоих шагов.
О, огни Йокогамы.
Ивата сплюнул кровь и вдруг осознал, что смеется. Акаси оскалился, потянулся вниз и выдернул нож из живота Иваты, который уже не испытывал боли — он не чувствовал вообще ничего. Только слышал звук вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Акаси поднес суперсовременный охотничий нож к лицу Иваты, с лезвия капала свежая кровь. Ивата ощутил вкус металла и соли на своих губах. Он знал, почему у крови такой вкус: медь, растворенная в ней, помогает лучше передавать нервные импульсы. И еще он знал, что для кремации его тела потребуется не более полутора часов.
Но он не чувствовал ровным счетом ничего.
Никогда не бойся медведя!
Акаси поднес нож к щеке Иваты.
— Ты смеешься?!
Ивата заговорил с огромным усилием:
— Ты просто безумец. — Его голос совсем ослаб. — Вот и все.
От гнева лицо Акаси исказилось.
— Как же ты ничтожен, инспектор. Ты смешишь землю — своими суждениями о том, как должен быть устроен мир, как надо наказывать сильных и защищать слабых.
Акаси начал исступленно жестикулировать, не выпуская из рук окровавленный нож.
— Ты недостойный! Ты покушаешься на то, чего не понимаешь. Этому миру суждено пребывать во тьме, пока мы не накормим Создателя. А ты готов отвергнуть Его во имя тех, кто ему неважен?
— Это люди, Акаси. Люди!
Акаси с отвращением сплюнул.
— Семья. Старуха. Девочка. Все они. Все они были отмечены смертью, а я и есть их смерть. Я приношу их в жертву.
— Так они отмечены лично тобой. Они — предполагаемые свидетели, Акаси. И ничего другого.
— Неверный!
Акаси, с дикой улыбкой на лице, вскочил на перила и склонился в каком-то неистовом реверансе в сторону почерневшего горизонта.
— Посмотри. Они называют это городом. Какая дикость! Мы уже так близко, и совсем скоро он умрет.
Вы когда-нибудь слышали, как называют Токио? Городом тысячи городов. Вы никогда не думали, что одни из них хорошие, а другие — плохие?
— Смотри, что происходит, когда начинает злиться природа. Этот мир расколется на куски без жертвоприношения — Тескатлипока жаждет крови своих должников. Ты не мог остановить мое стремление накормить его, Ивата. Просто не мог. А если бы тебе хватило сил заглянуть внутрь себя, ты бы признал божественную сущность моей работы.
— Ты называешь это работой?
Ивата закрыл глаза, хоть и знал, что не стоило этого делать, но ему было все равно.