— Никак. А теперь проверь в общей базе, есть ли среди сотрудников Университета Комадзава люди с судимостью.
Ивата услышал перестук клавиш. Сакаи прищелкнула языком:
— Два попадания. Один был судим за неуплату налогов. С тех пор за ним значатся только штрафы за парковку. И некий Масахару Идзава. Тут целый букет: сексуальные домогательства, подглядывания в женских туалетах, кража нижнего белья. Адрес за последние три года не значится.
Шесть — золото.
Ивата уже был на полпути к кабинету хозяйственника. Он распахнул дверь настежь, так что толстяк вздрогнул от неожиданности.
— Масахару Идзава работает у вас?
— Д-да.
— Адрес!
— Хорошо, но…
— Я сказал, адрес.
Тот вытащил из папки единственный листок и протянул Ивате. На нем значился адрес Идзавы, номер его страховки и график работы. Ивата поднял глаза на завхоза.
— Сейчас его смена?
Мужчина кивнул, встревоженно моргая.
— Проводите меня к нему.
Давно толстяку не приходилось так быстро двигаться. Сзади спешил Ивата, чертыхаясь себе под нос. Они неслись по каким-то помещениям, по газонам, пока завхоз не указал пальцем на молодого человека, который склонился над чем-то в тени деревьев. Масахару Идзава в уединении окучивал куст ирисов.
Заметив их, он поднялся на ноги. Это был невысокий парень с какой-то девчачьей челкой, падавшей на один глаз. Униформа висела на нем, словно мальчишка нарядился в большую по размеру отцовскую одежду. С пухлыми губами, мелкими зубами и курносый, он выглядел подростком, которого заставляют трудиться. Ивата взмахом руки отпустил завхоза.
— Господин Идзава!
— Вы кто? — спросил тот тихим, но напряженным голосом.
Вместо ответа Ивата показал ему полицейский значок, и парень быстро опустил взгляд:
— А…
Ивата стоял в трех шагах. На миг он отвел от парня взгляд, чтобы убрать значок, но успел заметить, как тот резко сунул руку в карман.
— Эй, ты чего…
В ответ ему в лицо полетел ком грязи. Ивата пошатнулся, отряхивая землю с глаз. И тут Идзава с кряхтением обрушил ему на голову мотыгу.
— А, черт!!!
Парень удирал изо всех сил, но было ясно, что далеко ему не уйти. Он волочил ногу и отчаянно хромал. Ивата уже вскочил на ноги и — ругаясь, с кровавой раной на голове — бросился догонять беглеца-неудачника.
— А ну, стой!
Идзава обернулся, в его глазах отразилось отчаяние. Семь — секрет.
Ивата навалился на него всем телом.
Восемь — ничего нет.
* * *
Ивата сидел напротив кабинета для допросов на седьмом этаже полицейского управления Сэтагаи и прижимал к ране марлевый тампон. Через зеркальную стену он наблюдал за Идзавой, сидевшим за металлическим столом.