Я обмякла под ним, испытывая легкий стыд — снова во сне дралась. Как-то даже поставила ему синяк под глазом — то-то веселились его товарищи, когда утром увидели.
Отведя с моего лица спутанные волосы, он тихо спросил:
— Снова озеро?
— Да. Только в этот раз Стелла приговорила и меня.
— За что? Ты же сама стала жертвой чужой трусости.
Мой охотник перевернулся на спину так, чтобы я оказалась сверху.
Удобно устроив голову на его груди, ответила:
— Во сне Стелла сказала, что я сделал недостаточно, что должна была умереть.
Герман возмущенно фыркнул.
— Твое подсознание делает из нее монстра похлеще демона.
И я не удержалась от признания:
— Иногда мне кажется, что она одержима.
Он тихо засмеялся и успокаивающе погладил по спине.
— Да, она демонски жестока — положение обязывает. Но, Ника, согласись: справедливее нет ведьмы, чем моя мать.
— О да, она — самая справедливая ведьма Темных Вод…
Герман никогда не слышал иронии в моих словах и не замечал, какова Стелла на самом деле. Он боготворил ее, находя оправдания даже для плохих поступков. И в этом особенность чувств охотников — они верят своим любимым, родным женщинам до конца.
— Ладно, спи, тебе вставать в пять утра, — напомнила ему.
— А может, не будем спать? — искушающим голосом предложил он. И его рука поползла по моей ноге вверх, лаская сквозь тонкую ткань длинной футболки.
Аромат сандала легкой дымкой окутал нас. Стараясь дышать через раз, уперлась ладонями в твердокаменную грудь и строго напомнила:
— На сон осталось чуть меньше трех часов. Хочешь угодить в аварию?
— Не бойся, радость моя, мои реакции не притупляются, даже если я не выспался.
Рука его бесцеремонно легла на то, что у меня пониже спины, притягивая ближе. Хотя куда уж ближе?
— И в драке с одержимым также? Рискнешь жизнью друзей, Гер?
Волков тяжко вздохнул. Запах сандала стал почти неощутим. Игривое настроение я ему испортила.
— Ты же знаешь, не рискну.
Даже если отбросить мои чувства, я не понимала Германа. Когда его команда была недалеко от Темных Вод, но домой возвращаться не планировала, еще преследуя одержимого, он мог сорваться с места, чтобы побыть рядом со мной несколько часов. Зачем? Если я и так в полной его власти. По крайней мере пока.
— Ты права. — Он зевнул. — И лучше мне встать в пять, чтобы не попасться ранним пташкам на глаза. Не хочу, чтобы мать обиделась, узнав, что я приехал, но специально не заскочил к ней на ужин.
Я понимающе улыбнулась: характер Стеллы с трудом выдерживали даже ее дети.
— О да, твоя мать расценит это как непочтительность.
— И будет долго дуться…