В саду приветливо горели желтые фонари, а вот само здание встретило нас темными окнами — мама с отчимом уже неделю гостили у его сестры. И если честно, не будь родительница далеко, я не рискнула бы устранять досадную преграду на пути становления настоящей ведьмой. Все потому, что она увидела бы по изменившемуся фону силы, что я провела ночь с мужчиной, и лекции, что секс без любви ослабляет, не избежала бы… А выслушивать такое сразу, «по горячим следам», мне бы не хотелось.
— Спокойной ночи, Ника, — буркнула подружка и выскочила из автомобиля, сразу как он остановился. Благо до особняка Волковых было рукой подать — всего-навсего перейти дорогу.
Я же чуть задержалась, чувствуя потребность поблагодарить ее брата за спасение. Вообще мы с Викой повели себя по-свински, как неблагодарные зазнайки, которым все якобы должны. Но если подружке можно, все же Герман ее бра г, то для меня это непростительно.
— Спасибо, что помог нам сегодня.
Щеки заливала краска стыда — я ведь не знала, объясняла ему сестричка причину, ради которой мы отправились в бар, или нет. И очень надеялась, что он не в курсе.
— Не за что, — сухо отозвался Гер. — Больше не провоцируйте мужчин без надобности.
— Мы не провоцировали! — возмутилась я.
Я смотрела на профиль недовольного охотника: стиснутые губы, длинный нос, резкая линия массивного подбородка.
— Парни сказали, что не полезли бы знакомиться, если бы им не улыбались.
— Кто им улыбался?! Я сидела к ним боком и…
Не договорила, поняв, что это в духе Вики — нарываться на неприятности. Вероятно, ей стало скучно, захотелось домой, и она ускорила наш уход из бара. Ну, Виктория, ну, ведьма!.. Могла бы просто сказать!..
Видя, что я зависла, погрузившись в размышления, Герман вышел из машины и галантно открыл дверь. Он всегда обходителен, если не злится. Так что это добрый знак — он полностью оттаял.
— Это сестре скажи, чтобы не развлекалась. Сама я обычно не делаю глупости, — заявила охотнику, когда он протянул руку, чтобы помочь покинуть салон «Мазды».
Ладонь Германа, надежная и теплая, подарила уверенность и чувство защищенности. И сам он казался сильным и бесстрашным, тем, за кого можно спрятаться во время жизненных невзгод.
— Виктория никого не слушает, — возразил он, неохотно отпуская мою руку. — Когда вы вместе, я всегда ставлю на твое благоразумие.
Его слова мне польстили. Очень. И сердце сладко замерло в груди. А приятно, когда у красивого парня о тебе высокое мнение! И вообще Герман, оказывается, не такой дикарь, как я о нем думала. То, что троица из бара ушла на своих ногах, тому веское доказательство.