– Ты не нашел отродье Кащея? – тем временем требовательно спросила Морана.
– Не-а, – помотал головой я. – Сбежало оно из страны. В Европы подалось, поближе к устрицам и круассанам. И, по слухам, раньше следующей весны его ждать в наших закатных пределах даже не следует. Что для меня, к слову, очень даже хорошо.
– В чем же здесь твоя выгода? – сжала белоснежными руками подлокотники своего трона богиня.
– Так мне ему противопоставить нечего, – не стал скрывать очевидного я. – Этот поганец меня в лепешку раскатает и не вспотеет, а мне останется только просить его о пощаде. Ведьмак-то я ведьмак, только вот пока дальше варки зелий и общения с мертвыми я не продвинулся. У меня из оружия только нож, и все.
– Ты ленив, – произнесла богиня.
Я сначала подумал, что это она меня укоряет, но потом по ее взгляду сообразил, что дело обстоит совсем не так. Это она мне вопрос задала.
Как все-таки тяжело общаться с собеседником, разговаривающим в стиле «робот».
– Нет, трудолюбив, – я погладил себя по голове. – И очень усидчив. Но чтобы чему-то научиться, надо как минимум знать, чему именно. У меня наставника нет, и в книге моей приемов самообороны не описано, одни рецепты зелий. Вот и промышляю тем, что есть. А когда колдун заявится, сам в Европу свалю, куда подальше от него. Рокировочку сделаю.
Ну и что ты мне теперь скажешь? Слово «рокировка» тебе неизвестно, это понятно. Но вот все остальное!
– Ты глуп, – тяжело молвила богиня.
Интересно, а это снова вопрос? Или констатация факта?
– Ты Ходящий близ Смерти, ведьмак, – продолжила Морана. – Мертвые – твое все. Ты их видишь, ты их слышишь, и ты им нужен, потому что можешь дать то, что они хотят более всего – вечный покой. Так заставь их служить себе, чего проще? Живые могут предать тебя, продать, обмануть, убить. Мертвые этого не сделают никогда, потому что тогда лишатся последнего шанса обрести искомое. Они могут пройти туда, куда никому нет хода, услышать и увидеть то, что скрыто от всех, убить того, к кому никак не подобраться. И никогда не выдадут своего хозяина.
Значит, все-таки это утверждение.
– Не хотелось бы, – выслушав ее и вздохнув, произнес я. – Так-то оно так, но… Есть в этом что-то неправильное.
Не скажу, что это не приходило мне в голову. Приходило, разумеется. И души неприкаянные я время от времени встречаю в городе. Особенно их много в метро. Не знаю почему, но полагаю, оттого что там полно народу, и у мертвых создается иллюзия, что они все еще живы. Они бродят по перронам станций, сидят и стоят в вагонах, бегут вслед за горожанами по переходам, в общем вовсю имитируют собственное существование. Захомутать одного из них дело очень несложное, но всякий раз что-то меня останавливало. Некое ощущение, что я стою на незримой границе, которую лучше не переступать.