Отец Питер помолчал две минуты, по-прежнему не поднимая глаз, и продолжил тем же спокойным и уравновешенным тоном:
— Да, я мог бы прогнать его и сказать, чтобы приходил, когда будет чувствовать в себе искреннее раскаяние. Но что бы вышло из этого? Ты ведь знаешь, как бы он готовился. Жену его просто жалко. Ведь такой человек никогда не признает своей ошибки, этот человек слишком ничтожен, чтобы признать свое ничтожество. Нет, виноватой была бы его супруга — ведь это она довела его до этого шага, а значит — это ее грех. В его понимании, он бы никогда не совершил такого, не будь его жена к нему так несправедлива. И что… побои — вот и все. Он бы просто измывался над ней, бил от безысходной мысли того, что он грешен из-за нее. Может, даже попытался бы найти ту самую проститутку, и страшно представить, что он бы с ней сделал, если бы нашел. Он бы захлебывался в спиртном и его агрессия — а у таких подлецов только один вариант выражения своих страхов, — его агрессия находила бы выход на слабых и беззащитных. И я знаю, что ты не хотел бы этого, так же как я. Вот и все. Все как всегда. Я не понимаю… ты испытываешь меня, когда посылаешь ко мне таких… таких… ЛЮДЕЙ? Вот этого я действительно не понимаю. Чего ты ждешь от меня, когда я слышу то, что слышал от этого? Может, я что-то делаю не так? Может, я плох? Но… почему тогда я чувствую в себе такую силу? Почему ты со мной? Я, правда, не понимаю твоих замыслов. Почему на сто подобных этому, попадается лишь один нормальный человек, которого приятно выслушать и которому хочется помочь? Почему? Почему умные люди не ходят к тебе? Потому что умеют отвечать за свои поступки? Или ты просто всегда с ними? То есть, это место для низшего слоя? Не социально, а морально низшего? Господи! Я знаю… знаю, что должен любить их всех, как ты заповедовал мне. Знаю, что должен им помогать. И я клянусь тебе, что всю жизнь положил бы на то, чтобы помочь им, если бы видел в них улучшения. Но я не вижу. Все время я натыкаюсь лишь на равнодушие и непонимание того, что ты от них хочешь. Они не понимают тебя — вот в чем главная беда. Они просто хотят в рай, они боятся ада, они хотят твоей благодати, они боятся твоего гнева. Но они не понимают, что все не так. Они не понимают, что игра устроена другим образом, который знаешь лишь ты. Они не понимают того, что никогда тебя не поймут. Я не знаю, может тебя это и веселит, но меня порой доводит до отчаяния. Если бы я мог объяснить им эту простую истину — что ты необъясним, тогда бы я чувствовал себя намного спокойней. Но они этого не понимают; они думают, что ты также прост, каким они тебя представляют, они думают, что могут тебя познать, если придут сюда и расскажут о своих подвигах. Неужели они и в самом деле рассчитывают на то, что ты им поможешь? Вот так, просто прийти сюда и поболтать со мной и все. Все! Они думают, что после этого ты им ОБЯЗАН! Ну не потрясающе ли? Они приходят в твой дом, а ты им за это обязан. Не нужно строить храм собственной души, не нужно учиться и трудиться. Можно просто помолиться, прийти к тебе, пожертвовать десять франков и все! И ты им должен! Это поразительно, как же все упрощается! А я-то думал…