Питер перестал расхаживать и вновь сел в свое кресло. Спустя две минуты он продолжил:
— Я не верю в испытания. В смысле в твои испытания. Я верю в те испытания, которые люди сами себе уготавливают, на которые сами себя толкают по разным причинам. Более того, мне кажется, довольно глупым связывать удачу и какие-то там испытания. Удача либо плывет в руки, либо ты ее сам пропускаешь мимо. И вряд ли есть вероятность того, что это повторится; счастливый случай, как правило, не любит тех, кто им пренебрегает.
Питер вновь помолчал недолго, глубоко вздохнул и, вскинув голову, заговорил:
— Я — человек. Всего лишь человек. Ты знаешь, почему я выбрал свою профессию, но я повторю: потому что я не верю в то, что о тебе говорят. Ни единому слову. В период обучения я лишь делал вид, что верю в их слова, но я не верил. Я не верю и сейчас. Иногда мне кажется, что было бы намного проще поверить; от многих проблем и мучений меня бы это избавило. Но это было бы преступлением — поверить в то, чему противится душа, что отвергает и не приемлет разум. Я думаю, что основная проблема в том, что я не боюсь тебя, я так и не научился тебя бояться. Я не боюсь тебя, но я больше всего на свете боюсь тебя потерять. И это единственное, чего я по-настоящему боюсь в жизни. Я не знаю… я впервые заговорил об этом страхе, потому что ты заставляешь меня думать, что я близок к этому как никогда. А я отвергаю даже мысль о том, что это возможно. Я чувствовал тебя с того момента, как начал сознательно оценивать действительность, и никогда не терял ощущения твоего присутствия. Я говорил, что должен быть грешником… это смешно, не правда ли? И я чувствую раскаяние за многие поступки в своей жизни. Но я никогда не думал, что буду чувствовать раскаяние за…
Тут Питер резко вскочил со своего кресла и вновь принялся расхаживать по кабинету, на этот раз нервным шагом и заговорил повышенным тоном:
— Это — мои деньги. Мои! Они пришли мне в руки, мне в голову пришли эти цифры!
Тут Питер схватил со стола счастливый лотерейный билет и потряс им в воздухе.
— Видишь?! Один, пять, семь, девятнадцать! Это я их написал, я! Один, пять, семь, девятнадцать! Это — мой ключ! Я тоже имею право открывать двери, понятно! Я не подписывался быть изгоем страстей! Не в этом моя миссия! Я не верил и никогда не поверю, что ты именно этого от меня бы хотел. Не в этом ты! Не в преступном отождествлении человека с животным. У меня есть страсти и желания, и я не чувствую ни малейшей надобности их отвергать, так как они только укрепляют мою веру! Или я должен ненавидеть жизнь, скрываясь за маской праведника? А я не праведник! Я не праведник в том извращенном понятии, которое царствует волей дураков рядом с именем твоим! Никогда им не был и не никогда я им уже не стану! Праведность — это быть достойным человеком, не преступать закон, не лгать, не завидовать, не ненавидеть, не толкать других на это! И любить! И что? Ты можешь упрекнуть меня в чем-либо из этого? Нет! Потому что я всегда держался этого русла, потому что это и есть моя вера, которую я избрал своим жизненным путем! Если же я не прав, так пожалуйста, разуверь меня! Устрой так, чтобы я перестал следовать своему пути и приобщился к тому, который не могу себе даже представить! Если я ошибаюсь, куда я иду в таком случае? От тебя? Меня это пугает! Вот в чем фокус! И вовсе не в деньгах дело! Мне они… вот черт!