— Знаешь, — заговорил священник, проходя в сторону двери, — я никогда не раскаивался в этом, и не хочу, — тут Питер поморщил лоб, словно от удивления. — Нет, правда. К чему раскаиваться в том, что не считаешь ошибкой или… ну да, ошибкой. Потому что, я даже не знаю, каким циником или умственно отсталым нужно быть, чтобы назвать это грехом. Даже в моем отношении. Господи, отец мой! — тут Питер остановился и вскинул взгляд вверх. — Я же человек! Я ведь человек! Венец природы! Разве имею я хоть малейшее право отказываться от любви?! Разве могу я идти против твоей воли, против того, что ты заповедал, разве могу я верить в тебя и не испытать самого прекрасного, что ты подарил этому миру?! — Питер вновь опустил голову и продолжил свое неспешное хождение. — Нет, я против этого. Я так не смогу… я люблю ее. Вот и вся истина. Я люблю ее, и я не в силах отказаться от этого. И я не в силах отказаться от тебя. Тем более, что именно после того, как я ее встретил, после того, как я понял, насколько счастливым я могу быть… ты стал мне… стал еще в тысячу раз ближе! Когда к моей вере добавилась любовь… не та любовь, которой я должен любить всех людей. А та любовь, которой я должен любить одну… а ведь я боялся. Я, правда, боялся. Очень сильно; это я сейчас тебе в этом признаюсь, хоть уже тогда делал вид, что нет во мне и капли сомнений. Но они были, да. Я не тебя боялся! Я не хочу, чтобы когда-то в меня начал заползать страх по отношению к тебе. Нет, я боялся того, что… ты отстранишься от меня, что ты покинешь меня. Понимаешь?! — Питер вновь остановился и поднял голову вверх. — Ты понимаешь, каким глупцом я был? Но ты стал ближе, ты стал… понятнее. Весь мир стал понятнее! Все, что казалось таким далеким и скрытым, все стало осознаваться с легкостью. — Питер замолчал и вновь зашагал, глядя под ноги. — А хочешь правду? — спустя минуту продолжил священник. — Это не ты отстраниться должен был, ты не мог бы этого сделать. Проблема в другом. Проблема в лживом и трусливом Питере. Потому что, это он боялся отстраниться. Потому что был влюблен и боялся, что Сара вытеснит тебя из сердца. Боялся, что Сара… что любовь сильнее веры. Вот — правда. Я ненавижу себя за то малодушие, которое испытывал в те моменты, но от них некуда было бежать. Но этого не произошло. Любовь не оказалась сильнее веры! Но и слабее ее вряд ли назовешь. Честное слово! Она постоянно говорит и просит меня оставить службу, принять мирскую жизнь и пожениться. Чтобы все было как у всех, и как ее можно в этом упрекнуть? Как?! Она ведь женщина, а что еще может хотеть женщина? Нормальная семья — вот ее приоритет. Но я не могу. Я не могу оставить службу, не могу. Я действительно люблю свою работу, и я действительно верю, что способен помочь людям, которые хотят приблизиться к тебе. Я чувствую в себе это. Я чувствую в себе эту силу! Но и представить теперь жизнь без нее, я тоже не могу. Никак не могу. Я люблю ее. И я не в силах это перебороть. Ты понимаешь, если бы кто-то из вас, действительно, в моей душе занимал место более высокое, если бы я чувствовал способность выбора — я бы сделал выбор. Я бы перестрадал, переболел, но я бы сделал выбор. Да! Я бы освободился от этих… о нет… я не хочу этого говорить. СТРАДАНИЙ! — Питер прокричал это слово, схватился за голову и резко сел на ближайшую скамью. Минуту он молчал, закрыв голову руками, после чего вновь заговорил: