— Никогда.
— Вот как, — сказал Питер, но сам не удивился. — Я надеюсь, что мотив, подтолкнувший тебя на этот шаг, не слишком страшен?
— Да я даже не знаю, святой отец, — как-то равнодушно ответил исповедник. — Я тоже на это надеюсь.
— Что привело тебя сюда, если не дождь?
Парень помолчал и словно выдавил из себя:
— Отсутствие веры.
Питер удивился такому ответу. Удивился потому, что что-то зловещее ему послышалось в этих словах. Словно это были не просто слова, заключавшие в себе буквальный смысл отсутствия веры в душе этого человека, а некий посыл. Посыл, заключающий в себе идею, которая не понятна даже ее прародителю. Питер не понимал, почему именно такую ассоциацию вызвали в нем эти слова — это произошло на подсознательном уровне. Как священник, он видел и слышал многих личностей самых разных социальных слоев и моральных устоев, и сам отмечал, что иногда допускал ошибку в восприятии людей — редко, но допускал. И сейчас ему очень хотелось, чтобы в понимании последних слов этого парня он допустил ошибку, но что-то подсказывало Питеру, что в этот раз он не ошибся. Что-то ему подсказывало, что насколько интересным и сложным ни был бы этот человек, ошибиться в его эмоциях практически невозможно. Потому что он сам этого не желает.
— Какой именно? — настороженно спросил Питер.
Питер не дождался ответа — секунд пять в воздухе царило напряженное молчание. Священник перефразировал вопрос:
— Веры в Бога? Веры в чудо? Веры в себя? Веры в людей?
— Веры в людей? — парень встрепенулся. — Это интересно… это такой подвид веры?
— Это одно из основных проявлений веры. Без веры в людей — вряд ли что-то получится.
— Нет, верить в людей я не хочу. Это не очень интересно. Слишком они самовлюбленные, — исповедник говорил насмешливым тоном. — Честное слово, святой отец, мне очень претит чувство превосходства, которым пропитаны люди. Каждый стремится убедить себя в собственном превосходстве. Парень, у которого за два года была дюжина девушек, считает себя опытнее того, у которого за два года была одна. Девушка, которая за два года изменила своему парню дюжину раз, считает себя порядочней, чем та, что официально сменила за два года двенадцать парней. Тот, кто прочитал двенадцать умных книг, начинает сыпать умными фразами в присутствии того, кто читать не любит, но вот при просьбе аргументировать — впадает в ступор, с трудом анализируя чужие мысли. Болтун считает себя коммуникабельным, а тот, кто кричит душой, не говоря при этом ни слова — клеймится подозрительным психом. И, как мне кажется, этому чувству превосходства люди научились именно у Бога, как думаете?