Катрина припарковалась у обочины метрах в пятидесяти от храма, который стоял по правой стороне улицы. Она старалась взять себя в руки, приобрести хоть немного спокойствия и хладнокровия, но чувствовала, как ее колотит истерическая дрожь, которая может в любой момент вырваться наружу.
— Да ты не нервничай. Все будет нормально, там совсем не страшно. Тем более, что тебе есть чем крыть все твои грехи… — голос замолчал, и девушка поняла, что он готовит для нее новую порцию пыток. — Ну, ты понимаешь, о чем я… — добавил он небрежно.
Катрина чувствовала, как закипает в ней бессильная злоба, готовая поглотить ее в приступе бешенства. Она догадывалась, о чем сейчас заговорит голос и готовилась сражаться изо всех сил против новой провокации.
— Ты же понимаешь, да? — вновь заговорил голос тем же небрежным тоном. — Ну, я о том… о том, что ты ни с кем не спала уже два года, так ведь?
Катрина вздрогнула.
— Два года — это круто. Это прям обет целомудрия, монашки позавидуют, ага? Ну, вот и скажешь священнику, мол, я грешила, сегодня машину сломала невинному человеку, потом чуть не убила рыжую тварь… но зато я безгрешна в плотских утехах уже два года. Черт! ДВА ГРЕБАНЫХ ГОДА! А священник тебе: «Да это же просто фантастика! Хочешь у нас работать? Ангел во плоти!» А ты в ответ: «Что вы? Я же сегодня чуть не до смерти извела женщину, одну рыжую тварь!» А он тебе: «Да это же пустяки! Зачем ты вообще думаешь о какой-то шлюхе, у которой в году мужиков больше, чем дней?!» А, Катрина? Зачем ты думаешь о ней? Почему в тебе ненависть к этой рыжей шлюхе? Да, деточка, подсознательная ненависть иногда вырывается наружу, ненависть о которой даже не догадываешься…
У Катрины задрожали губы, она с трудом подавила крик, готовый вырваться из ее груди и, заплакав, упала головой на руль. Отчаяние вновь скрутило ее, выжимая прочь все другие эмоции.
— Замолчи, — простонала она, — замолчи. Зачем… зачем ты это делаешь?
— Но ты не расстраивайся, — голос, словно не заметил последних слов, — это не главное. Главное, что ты ни с кем не спишь, а все остальное — это суета. Если ты и дальше будешь соблюдать целомудрие, тебе простятся все грехи, все! ВСЕ! ВСЕ, Катрина… Можешь делать что угодно — воруй, убивай, оскверняй, разрушай! Но! Ни с кем не трахайся, Катрина! — голос перешел на крик.
— Зачем ты так говоришь? Что ты хочешь со мной сделать? — Катрину давили рыдания, она сотрясалась всем телом, не в силах сопротивляться.
— Так ведь?! — голос кричал, по-прежнему не обращая внимания на слова девушки. — ТЫ ведь сама так думаешь, Катрина? А? Нельзя ни с кем трахаться, да? Отвечай!