Пока Оно спит (Римский) - страница 74

Ну… на самом деле, я думал что начать этот рассказ будет легче.

Значит так…

Нет, не так. Глупо спрашивать, но я все же сделаю это. Известно ли тебе имя Сандро Верано? Разумеется, нет. Так вот, Сандро Верано — это американский художник итальянского происхождения, один из виднейших живописцев второй половины девятнадцатого века. Мастер портрета и сюжетной картины. Его работы хранятся в крупнейших музеях планеты рядом с шедеврами Рафаэля, Рембрандта, Дега и прочих. Его картины уходят с молотка за сумасшедшие суммы денег, которые ценители искусства в погоне за ценнейшими экспонатами для своих коллекций, без раздумий отдают в пылу азарта аукционов. Я не знаток искусства и вряд ли меня можно назвать человеком заинтересованным, но люди знающие, отмечают его идеальную технику, а также отмечают неизменную тонкость и изящность его сюжетов. Но оставим это на их суд. Свою точку зрения я выскажу тебе немного позже, когда речь вновь пойдет о Сандро Верано.

Почему я вообще переехал именно в Санлайт? Я думаю, тебе будет интересно это знать.

Потому что в прекрасном городе Санлайте живет такой себе господин по имени Джеймс Мартин, и на его личности нужно остановиться подробнее, ибо он и есть причина всех моих мыслей и идей в последние шесть месяцев. Итак, мой друг; вот, что я могу о нем рассказать. Господину этому близко шестидесяти лет и хоть он позиционирует себя, как простой пенсионер, всем в городе известно, что человек этот богат. Хотя позиционирует — это громко сказано, так как ведет он весьма затворнический образ жизни. Увидеть его за пределами его участка или, тем более, в обществе, случай такой же частый, как и солнечное затмение. В Санлайте он появился четыре года назад, купил небольшой одноэтажный дом на большом участке, с просторным и красивым садом и там отшельничает и бродяжничает целыми днями, неделями и месяцами. Живет он со своим племянником, здоровенным детиной лет тридцати. Был у него сын, но вот горе — ай-я-яй, подох семь месяцев назад, в возрасте тридцати двух лет. Также в доме живет пожилая горничная, вероятно из другого города, потому что каждую субботу вечером она уезжает, а возвращается в понедельник утром. Не знаю, может это вообще жена, хотя говорят, что жена его умерла еще лет двадцать назад. Неизвестно даже, точно ли племянник этот Жерар, просто, так в Санлайте принято говорить. Говорят о Мартине много, но не обстоятельно, потому что, и сказать толком нечего. Но его уважают, и даже боятся. Боятся и его племянника, который и выглядит как цепной пес, и думаю, выполняет в большей мере должность охранника в доме дяди. Ну, а уважают, хоть при этом многие и ненавидят, конечно же, из-за денег. И не просто из-за наличия денег, а скорее, из-за его денежной философии. Дело в том, что он дает взаймы немалые суммы, которые простой человек, порой, не в состоянии найти без посторонней помощи. Как раньше говорили, он — ростовщик. Такой себе Гобсек двадцать первого века. Дает взаймы всем, кто ему понравится. На некоторых условиях. Первое: если должник обязуется выплатить долг в определенный срок с определенными процентах — это само собой разумеется. Второе: если сам Мартин посчитает нужным облагодетельствовать личность, явившуюся к нему. Ну и иногда, если Мартин посчитает нужным, придется написать какую-нибудь расписку, как гарантию законности, хотя, как говорят до законных разбирательств никогда, вроде, не доходило. Выслушав мотивы, побуждающие к займу, или цели которые преследует одалживающий, тщательно изучив его наружность, мистер Мартин принимает решение. Неизвестно, какими соображениями он при этом руководствуется. Одно могу сказать: многие респектабельные и уважаемые жители Санлайта уходили от него с пустыми руками; многие личности сомнительного рода занятий и увлечений, вплоть до наркоманов и проституток, выходили от него с полными кошельками. Нет, не всегда так, я не говорю, что он отдает предпочтение низшим слоям общества. Говорю лишь о том, что мотивы, подвигающие его на решение «дать или не дать», известны лишь ему. Мартин давал взаймы и на развитие бизнеса, и на покупку велосипеда, и на свадьбу, и на дозу. Он не давал на ремонт дома, на покупку коляски, на автомобиль, на охотничье ружье. К нему обращались и обращаются бизнесмены, учителя, торгаши и студенты. И даже муниципалитет, разумеется, не официально. Слово его твердо и обжалованию не подлежит. И, наверное, он дружит с полицией и властью. Ты скажешь, да это же просто старик, неужели никто, до сих пор, не обвел его вокруг пальца? Понимаешь, мой друг, о жизни Мартина до приезда в Санлайт не известно ровным счетом ничего достоверного. Лишь слухи. Но ты и сам понимаешь, что на слухах тяжело построить сколько-нибудь монолитную теорию. Да и слухи о нем весьма размыты и, как правило, не совпадают в словах более чем двух людей. В двух словах… хотя, это и так понятно, прошлое его, по всей видимости, не всегда шло в ногу с законом. Об этом свидетельствует и ответ на предыдущий вопрос. Разумеется, находились люди, которые брали у старика деньги, не имея ни малейшего намерения возвращать их обратно, тем более с процентами. Но всегда возвращали, всегда. И возвращали порой с еще большими процентами. И даже с клятвами. И это о чем-то говорит, не так ли?