— Здравствуй, Дэнис. — глухо отозвался Генри.
— Говорят, ты прокладываешь новую линию через ущелье для насосной станции.
— Да, работы там много, мне одному хватит на пару месяцев. Сколько с меня?
— За счет заведения! Ты единственный кто поехал в такую глухомань, что бы наладить нашу инфраструктуру. Может если будет время выпьем, вечерком? — весело проговорил хозяин-продавец.
— Думаю это не самая хорошая идея. Мне не стоит терять времени.
Генри оставил деньги на прилавке, пока хозяин отвернулся, и вышел. Прошло два года после катастрофы. Несколько месяцев Генри места себе не находил, не мог поверить в случившиеся. После похорон он написал заявление об уходе. Его не хотели отпускать, и тогда он поставил условие, что будет отправляться в отдаленные районы для наладки электролиний и коммуникаций, но с условием, что будет работать один. И вот уже второй год жил один, затворником, поверяя себя лишь работе. Так ему удавалось забыться. Но раны, оставленные в тот день, жаром обдавали его по ночам. Он кричал, просил их вернуться, а проснувшись, тихо брел на кухню и ставил чайник, выпивал кружку кофе и отправлялся налаживать линии. В этом году зима выдалась холодная. Ветер пробирал до костей, что бы добраться до насосной, потребовалось немало усилий.
Светало поздно, и звезды еще перешептывались на небе, когда Генри увяз в снегу на рабочем грузовичке. Пару км он прошел пешком, немного обморозив лицо и руки. Насосная была расположена за небольшим городком в ущелье. И представляла собой небольшой домик с наглухо забитыми на зиму окнами. Войдя во внутрь, что бы отогреться и принять завтрак, Генри плотно закрыл дверь. Свет уже был налажен, дело оставалось за отладкой электронасоса. По трубам в городок шла вода из горного источника, гордость всей округи.
Генри сел и начал вскрывать банку холодной говяжьей тушенки, банка легко поддавалась благодаря кольцу на верхней плоскости. Порывшись в рюкзаке, была найдена завернутая в тряпку вилка и начался завтрак.
Для Генри прием пищи стал чисто биологической функцией, благодаря которой он существовал. Он не умел особо готовить, да и нужды в этом не искал.
После вилка вытиралась тряпкой почище и отправлялась в рюкзак. Банку он сплющивал и бросал в мешок для отходов, который раз в неделю увозил на ближайшую свалку, часть сжигал часть сдавал в пункты приема.
Резкие порывы ветра мощно атаковали насосную, пытаясь ворваться внутрь. Свет стал мерцать.
— Этого еще не хватало — проговорил Генри, убирая сплющенную в диск банку.
Дом начал дрожать, ветер, словно обезумевший зверь в поисках убежища пытался ворваться в насосную. Дверь не поддавалась его натиску. Громкий хлопок, еще один сильный порыв, свет погас, тишина окутала все вокруг. Генри пытался пошевелиться, но тело было будто каменное.