Пал Саныч внутренне уже смирился с мыслью о скором и мучительном конце, как вдруг в дверь негромко постучали. Инстинктивно Байстрюковский бросился в угол погреба, чтобы спрятаться за банками с морсом. Но тут опять послышался стук, а затем кто-то сдавленным шепотом произнес:
— Пашка, это я! Слышь? Открой!
Директор затаил дыхание: кто же это мог быть? Голос знакомый, очень знакомый…
— Пашка, да открывай же ты! Галька в хате!
— Петро, ты, что ли? — откликнулся Байстрюковский со своего схрона.
— А кто же еще! Быстрее открывай!
Пал Саныч сделал несколько неуверенных шагов к лестнице. И, не решаясь идти дальше, остановился.
— Петро, это точно ты? — переспросил он, прислушиваясь к хриплому дыханию соседа на верху.
— Да я, я! Бегом давай, а то Галька увидит, — раздраженно прошептал Петро.
— Сейчас!
Байстрюковский, превозмогая дрожь в коленях и озноб во всем теле, взбежал по лестнице и стал оттаскивать от двери кадки с солениями. Затем боязливо приоткрыл дверь:
— Заходи! Быстрее!
Сосед протиснулся в щель и тут же принялся помогать Байстрюковскому надежно забаррикадировать свое убежище.
Когда с этим было покончено, мужики сошли вниз.
— Да ты совсем голый! — удивленно воскликнул Петро, оглядывая посиневшее тело соседа. Он мигом снял из себя тулуп и набросил ему на плечи. — Ну и дела! А что собственно произошло? Твоя Галька только что заходила ко мне и сказала, что ты, наверное, уже умер, спрятавшись от нее в погребе.
— Ну, понимаешь… — замялся Пал Саныч, не зная, что говорить соседу. — Вчера я…
— Ох, и ведьма, твоя Галька! — перебил его Петро, доставая из кармана штанов бутылку. — Настоящая кобра! Если бы моя Фенька такое вытворяла, я бы ее в бараний рог скрутил.
Байстрюковский взял предложенную соседом бутылку с самогоном и, вытянув зубами затычку, припал губами к горлышку. Отпив едва ли не половину, перевел дыхание и поинтересовался:
— А твоя знает, что я тут прячусь? Еще разляпает кому-нибудь…
— Не боись! — успокоил Петро, принимая из рук Байстрюковского бутылку. — Ее нет дома. Она позавчера еще поехала в Голодрабовку батьку проведать, захворал он.
— Ясно, — облегченно вздохнул директор. — А у меня тут наливка есть!
— Хорошая?
— Угу!
Мужики подошли к емкости с синевато-бордовой жидкостью и опустились на корточки.
— Погуляем! — мечтательно улыбнулся Петро. — Я вчера, между прочим, здорово набрался.
— Я тоже хорош был, — поддакнул Пал Саныч, прикрывая ноги полой тулупа. И вдруг встрепенулся, потом застыл, о чем-то задумавшись.
Петро смотрел на него в недоумении.
— Слушай, ты помнишь, что вчера делал вечером? — ни с того ни с сего и уже другим тоном спросил его директор.