— Резонно говорите! — весело заметил патологоанатом, поглядывая то на хозяйку — с благодарностью, то на накрытый стол — с вожделением. — Вы, я вижу, прекрасная женщина, повезло вашему мужу, ох, повезло!
— Да уж! — весело поддакнул Семен, тоже подсаживаясь к столу.
Тетка Маня, непривыкшая к комплиментам таких важных людей, стыдливо опустила карие глаза.
— Ленчик! — Федоренко обратился к милиционеру средних лет со старшинскими погонами на мятом кителе. — Скажи свидетелям, пусть на улице подождут.
Тот кивнул и вышел со светелки.
— Подождите во дворе! — гаркнул он мужикам, молчаливо топтавшимся у порога. — Вас позовут.
Закрыв дверь, старшина вернулся в светелку и сел за стол. Важный, надутый, как старый индюк, Дыба уже с пафосом произносил первый тост.
Ждать вызова на допрос Барбацуце, дембелю, Вездеходову, Луке и Самопалову пришлось часа два. С приходом сумерек, мороз, более-менее щадящий засветло, раздурелся не на шутку и пробирал до костей. Если бы не тетка Маня, дважды тайком выскакивавшая на улицу с бутылкой первача и закуской, задержанным пришлось бы очень туго.
Наконец их позвали в хату. Там во всю витал табачный дым, со светелки неслись пьяные выкрики, смех, звон посуды. Скоро они несколько поутихли, и мужики решили, что теперь начнется допрос. Но вместо этого на пороге гостиной вдруг возник пошатывающийся патологоанатом со сверкающими глазами и что есть мочи затянул:
— А где-то уж кони проносятся к яру! Вы что загрустили, мой юный корнет?..
— Кларне-е-ет! — попытался подпевать показавшийся из светелки красный, как помидор, Семен.
Смеющийся Кицятник дружески обнял его за плечи и игриво погрозил пальцем:
— Молчи, Сеня, ты слов не знаешь! — И фальцетом продолжил: — А в комнатах наших сидят комиссары.. ик.. и девочек наших… ик… ведут в кабинет!..
Вокальным искусством патологоанатома прибывшим на допрос, наверное, довелось бы наслаждаться еще очень долго, но тут в прихожую вышел Федоренко. Упревший, сопящий, в распахнутом кителе, он затолкал обратно в светелку брыкающегося коллегу вместе с его краснорожим подпевалой, и, устало опустившись на топчан, хмуро спросил:
— Чего скажете, мужики?
— А говорить нечего, товарищ начальник, — ответил за всех Кукуйко. — Мы знаем то же, что и вы.
— Соображения какие-нибудь есть? Подозрения? — Федоренко тщательно вытер обильный пот со лба и щек рукавом кителя. Затем поднял припухшие глаза на задержанных.
Лука неопределенно пожал плечами.
— Не наши это! — неторопливо, как бы размышляя, молвил он. — Наши на такое не способны.
Остальные, потупившись, молча топтались у порога. Не отрывая от них взгляда, начальник райотдела поднялся и, не спеша, прошелся по комнате.