— Рычагов, сейчас сеновал забросают гранатами, а потом по нему откроют шквальный огонь! — злобно выплюнул он свой последний аргумент из-за брони транспортеров. — Я не допущу, чтобы ты кого-нибудь убил!
И тут послышалась какая-то возня, захрустел снег, затрещали латы забора. Затем, из сада, расположенного справа от двора, вышел не ведомо откуда взявшийся Кукуйко. Оттолкнув капитана Малосольного, он подошел к Бабодаву.
— Ты это серьезно? — сердитым тоном спросил он, останавливаясь и тяжело переводя дыхание.
— Кто его сюда пустил?! Убрать! — гаркнул тот что есть мочи, невольно пятясь от старика.
— А ты на меня не кричи, сопляк! — неожиданно взревел Лука. — Это мой двор, моя хата! Я тут хозяин!
Бабодав, никак не ожидавший от хлипкого дедули таких напора и ярости, опешил.
— Я обязан, — промямлил он, — взять вооруженного…
— Молчать! — рыкнул Кукуйко. — Ты потом мне развороченную гранатами хату ремонтировать будешь? И хоронить убитую твоими головорезами старуху?
— Но что делать? — окончательно растерялся Бабодав.
Лука смерил его презрительным взглядом.
— Что делать? Что делать? — передразнил он. — Где вас берут таких, безмозглых?! Я пойду к солдату и уговорю его сдаться.
— Но я зап…
— Я достаточно пожил, и терять мне нечего!
— Но…
— Я пойду!
— Но…
— Не нокай, я не лошадь! — опять взъерепенился Лука и злобно плюнул подполковнику под ноги. Потом не спеша вышел на улицу и закричал, обращаясь к толпе: — У кого-нибудь есть выпить?
К нему подлетел Байстрюковский, протянул банку с остатками вина:
— Вот! Маловато, конечно, но все же…
— Хватит! — Лука подхватил банку и поковылял к калитке.
— Назад! Назад, дед! — послышались со всех сторон возгласы.
Но тот и ухом не повел.
— Старик! Я приказываю! — высунул нос из-за брони и Бабодав.
Не оглядываясь, Кукуйко бросил:
— Ты мне не командир! И нечего мной командовать!
Войдя в калитку, Лука остановился.
— Солдатик! — позвал он. — Ты слышишь меня?
— Слышу, дядя Лука! — отозвался дембель негромко.
— Я хочу с тобой поговорить! Не стреляй!
И неторопливо пошел через двор к сеновалу. Приблизившись, повернулся лицом к калитке и, заслоняя ладонью глаза от слепящего света, крикнул:
— Не мешайте нам!
Кряхтя, Кукуйко стал взбираться на стожок. Послышалось шуршание сена. Звякнула, стукнувшись обо что-то железное, банка. Потом все стихло.
Потянулись минуты. За бронетранспортерами метался подполковник, нервно дымя сигаретой. Через некоторое время он не выдержал и робко окликнул Луку:
— Старик, долго ты там?
— Подождь! — раздалось в ответ.
Нескоро опять зашуршало сено, и Кукуйко медленно сполз со стожка. В ярком свете было хорошо видно, что у него в руках автомат. С другой стороны сеновала показался солдат. Боязливо покосился в сторону улицы, провел ладонью под носом и низко опустил голову. Лука, как несмышленыша, взял его за руку и потянул за собой. У калитки к ним бросились несколько военных — двое бежали с огорода, трое — с улицы.