— И не говори, братец! — скривился барон. — «Петропавловск» и «Светлана» могут на равных драться с любым турецким броненосцем. Бомбардирование прибрежных городов вызвало бы в Османской империи панику, а там, глядишь, восстали бы угнетенные народы — те же греки-киприоты или аравийские племена. А наши крейсера, господствуя на Средиземноморском театре, доставляли бы повстанцами оружие и припасы, а при необходимости поддерживали огнем пушек!
— Верно! — поддакнул Сережа. — Да и об отряде контр-адмирала Лузина забывать не следует! «Баян», «Всадник», «Гайдамак», «Абрек» — что им стоит добраться до Персидского залива и наделать там шороху? Вместо этого наш канцлер одним росчерком пера пускает все это псу под хвост. 29-го апреля бутаковская эскадра получает приказ вернуться на Балтику; отряд Лузина остается на Тихом океане и никакого влияния на ход боевых действий оказать не сможет.
— Я слышал, Великий Князь Константин Николаевич, уже не заикаясь о Средиземном море, попросил разрешение у Государя послать хотя бы пару крейсеров в Атлантику, в район Бреста. И знаешь, Серж, что ответил ему управляющий Морским министерством? «Государь не согласен на Ваше предложение, он опасается, чтобы оно не создало неприятностей и столкновений с англичанами по близкому соседству с Брестом»! Яснее ясного, что англичане блефуют — они сами до смерти боятся войны с Россией, поскольку в этом случае, Германия немедленно нападет на Францию. И теперь за горчаковскую нерешительность придется платить кровью нашим солдатам на Балканах — кто знает, насколько затянется кампания без полноценного участия флота?
Война с Турцией стала главной темой споров, бесед, слухов не только в Петербурге, но и в любом городе Российской Империи. Войну обсуждали все — и студенты в московских трактирах и лабазные сидельцы, и приказчики где-нибудь в Нижнем Новгороде, и гимназисты казенных гимназий, и певчие церковного хора. И, уж конечно, война была в центре внимания только что выпустившихся из Морского корпуса мичманов, Карлуши Греве и Сережи Казанкова. Это была война их поколения, их шанс начать карьеру морских офицеров со славных дел, их возможность послужить Отечеству. Как остро завидовали они мичману Остелецкому, получившему назначение в Севастополь и уже отбывшему к месту службы, пока они ждут приказов о назначении и вынужденно бездельничают в Петербурге! А дело меж тем затягивалось: в Адмиралтействе царил первозданный хаос, как в первый день творения; приходилось неделю за неделей обивать пороги начальственных кабинетов, задавая один и тот же вопрос: «Когда»? «Погодите, молодые люди, — отвечали им — имейте терпение, видите, что у нас творится? Все бегают, как наскипидаренные, на уме одно — Балканы, Черное море! А вы пока отдохните, никуда ваши бумаги не денутся…»