Сережа припомнил донесение со «Стрельны». Британцы встали перед фортами Свеаборга, почти в точности повторяя построение 1855-го года. Правда, дистанции на этот раз куда больше — следствие возросшей дальности стрельбы орудий. Развернулись в дугу, выслали шлюпки и паровые катера, чтобы протралить минные банки. Безуспешно — две попытки, одна за другой были сорваны деревянными канонерками и гребными барказами, вышедшими из-за островов Вестер-сварт и Борхольм. А потом на Свеаборг обрушилось небо — броненосцы Её Величества королевы Виктории разом открыли по крепости огонь. Дальние раскаты артиллерийской пальбы уже час, как слышны на мостике «Стрельца» — ни дождевые заряды, ни ветер, сносящий звуки к осту, не могут заглушить этот немолчный гул. Сережа ясно представил, как ворочаются после залпа башни, как суетится прислуга в казематах и на батарейных палубах, как взлетают с фортов черные точки мортирных бомб, карабкаются вверх по дуге — сначала быстро, потом медленнее, пока не замрут в высшей точке, чтобы разогнавшись в падении, обрушиться на цель. Море вокруг броненосца вскипает, вздымается водяными столбами, — глубины перед Волчьими Шхерами приличные, не то, что вокруг Кронштадта, и при падении снаряда белоснежная пена не смешивается с поднятой со дна мутью.
— К зюйду пять дым!
Сережа повернулся, вскидывая бинокль. Так и есть — в просвете между шквалами мелькают жидкие клубы дыма и две наклоненные назад мачты. Под гафелем полощется на балтийском ветру «Юнион Джек». А вот и разведчик…
— Сигналец, пиши на «Чародейку» — «Авизо неприятеля, шесть к зюйду, дистанция девять кабельтовых!»
— Слушш, вашбродь!
— Боевая тревога!
По монитору раскатились частые удары рынды — «К бою, к бою, к бою!»
Кожаная пробка, затыкавшая амбушюр медной переговорной трубы, повисла, раскачиваясь на цепочке:
— Орудия к бою! Башню довернуть пять влево!
Из амбразур высунулись по пояс ловкие фигурки. Рывок, заглушки долой, и пропахшая порохом тьма, притаившаяся в жерлах, готова вырваться на волю.
В трубке зашуршало:
— Орудия к стрельбе изготовлены!
Многотонная громада башни дрогнула, поддала в ступни, поднимаясь на рычагах, и со скрежетом поворотилась, нащупывая кургузыми стволами скрывшийся за дождевым занавесом авизо.
«Посмейте только погибнуть! Я никогда вам этого не прощу…»
Он хотел написать ответ, хотя понимал, что отправить его уже никак не успеет. Разве что из Свеаборга — уже после всего. Он даже извлек для этого из тощего бювара чистый лист, но тут явился вестовой — командира срочно требовали на мостик. Лист так и лежит на столе, в крошечной, не просторнее платяного шкафа, каюте…