— Живая?
Настя оперлась на металлический штырь и взобралась на свободный столб. Присела, осмотрелась.
— Пока не знаю.
Море было повсюду, темно-синие волны лениво переваливались друг на друга и что-то шептали. Посреди треугольника из столбов высилась труба. В метре от верхушки на нее был насажен железный диск, точно здоровенная гайка. А от него на глубину уходила цепь.
— Ничего не понимаю, — удивилась Настя, — а где корабль и остальные? Берег же рядом был…
— С «Софии»? — спросила рыжая, умывая осыпанное веснушками лицо.
— Откуда же еще?
— Так, ну-ка все дружно завалили матюгальники, — перебил мужчина, — опять эта сука плывет. Вынимайте грабли из воды и не кудахтайте.
Настя недоуменно посмотрела на толстяка, но тут же вытянулась на столбе во весь рост. Потому что в воде мелькнул акулий плавник. Когда жуткая рыбина вплыла в треугольник, угольки ее глаз, открытая пасть, ряды огромных зубов оказались так близко, что до них можно было дотянуться. Брызги облизывали пальцы ног, а Настя пыталась не грохнуться со скользкой поверхности — ее ступни едва уместились на верхушке столба. Обогнув трубу, акула ушла вниз, оставив лишь круги на воде.
Прошел час. Настя смотрела в воду, с трудом узнавая себя в отражении — прическа развалилась и торчала темными прядями во все стороны, лицо стало бесцветным, что только подчеркивало природную худобу и острые скулы. Если бы не красивая униформа с вышитым названием корабля, ее легко можно было принять за привидение.
— Сколько в зеркальце не смотрись, морда лица ровней не станет, — засмеялся толстяк.
Настя боялась свесить ноги в воду, но силы оставили ее. Усевшись на столб, она подтянула к себе короткую цепь, которая прорастала из каменной глыбы и заканчивалась раскрытым наручником. Точно клешня неведомого существа. Такие же кандалы болтались на воде у других столбов.
— Что это за место? Кошмар какой-то.
— А что не так? — спросил толстяк и улыбнулся. — Не любишь садо-мазо?
Настя показала ему средний палец.
— В дырке им у себя покрути, костлявая.
— Да пошел ты, мудак, — не выдержала Настя. — Видимо, наручники для тебя и оставили.
Толстяк заржал.
— Они без замков, — сказала рыжая, смыкая наручник вокруг звеньев и тут же размыкая. — Самой можно освободиться. Попробуй, пристегнись. Как ни странно, успокаивает.
— Ну уж нет, спасибо.
— Все равно бутафория.
— Как-нибудь в другой раз. Меня сейчас должны растолкать и сказать, что корабль прибывает в Палермо. И не было никакой катастрофы и тем более вот этих вот столбов.
— Хорошо бы… Но я думаю, что с Италией можно попрощаться.