— Иначе утром другие бойцы придут и вам несдобровать.
Существо засмеялось, заклокотало каким-то свистящим смехом, будто старый насос тщетно пытался качать воду из высохшего колодца. А следом засмеялся весь дом. И стены, и мебель, и пол. И в открытом подвале что-то клокотало, булькало, свистело. На поверхности то и дело появлялись грязные капли, словно там внизу бурлила помойная яма.
— А нама до утрать то и не надя, мы пуще ветра управимся, и чихнутя не успеешь. Правду грю, Хартов?
Он вздрогнул. Посмотрел в замешательстве на страшного хозяина.
— Чиготь пялишь глазища? Гри соратнику своему, засим к заблудшим прибилыся?
Сильные руки подняли Хартова над полом. На миг он увидел в подвале лица, похожие на потекшие глиняные маски. А через миг те же сильные руки усадили его на стул и крепко связали.
— Нутя, — буркнула тварь, став как будто больше. Хартову показалось, что она раздувается, как огромный шар.
— Заблудшие, — начал Хартов, стараясь не смотреть на Дорохова, — в самом деле существуют. Только никакие это не аисты и не медведи и не черты. А колдуны, древний род…
Существо издало недовольный свист.
— Божества, меж прочим! Задолготь до первых людей здесь уживались!
Хартов закашлялся, потом продолжил:
— И могли они, по слухам, души в другие тела перемещать. И свои, и чужие души могли, да. Даже в предметы перемещали. И в мебель, и в деревья, и в камни…
— И в мертвых! — хохотнул таракан. Покойный Денисов отозвался довольным свистом.
— И жили они так сотнями лет, души свои то в одно, то в другое…
— Как проститутки, — усмехнулся Дорохов.
Мертвец ударил его кулаком по затылку. Дорохов как-то странно обмяк, а покойный Денисов усадил его на стул и крепко связал.
— Живой хотя? — встревожился хозяин, который раздувался и раздувался.
— Ж-жив-вой, — проворчал Денисов, и голос его был чужим, каким-то далеким.
Мертвец похлопал врача по щекам, тот тихо застонал.
— Ну, стало бытя, заблудшия могуть душу свою хоть куды пристроитя, — протянула тварь.
— И многие приходили к ним с дарами, с приношениями, умаслить чтобы. А те, взамен, душу человеку тоже…
— Бла-го-ус-т-ра-и-ва-ли! — хохотнула тварь. — Ыть, какое слово от вашего брата узнатя. Продолжай, мил сын.
— Про что? — стушевался Хартов, понимая, что любое сказанное дальше слово превратит его в подлеца.
— Про тоть, как ваши красные муравьи всех заблудших года два назадя истребили, вырезали, закопали. Как дома наши сжеча пыталися. Про этоть можешь рассказатя. Али как мы не умератя в вашем огне большевистком. И теперя ютимся в норах, в мебели, в застенках старых, да на луну воем. А можешь…