— Знаете, месье, — осторожно заговорила я, нужно ведь просветить человека, — у меня совсем нет приданого.
— Правда? — ахнул де ла Рош, — какой ужас! Как же я это упустил?
— Да, и еще…
— Только не говорите мне, что вы долгах. Я этого не перенесу.
— Как вы угадали? — я хихикнула, потому что все это было очень забавно, — папа всегда говорит, что в долгах мы по уши. Это его любимое выражение.
— Я понял, как влип, — согласился он, — по уши, это должно быть ужасно. Но делать нечего. Сказанного не воротишь.
— Но и это еще не все, — продолжала я с энтузиазмом, включаясь в игру, — вы просто не представляете себе, какая я недотепа. Я ничего не умею, у меня все валится из рук, потому что они дырявые и еще, я страшно рассеянна.
— Мадемуазель, — фыркнул де ла Рош, — вы полагаете, я хочу нанять вас в качестве горничной? Какое у вас странное представление о замужестве.
— Я вовсе не думаю, что… Но все равно, вы должны об этом знать.
— А что вы знаете о моих недостатках? Ничего. Давайте не будем раньше времени раскрывать свои карты. Я хочу сохранить за собой право удивиться, когда вы что-нибудь уроните.
— Это еще не самое страшное, — ободрила я его, — вам будет еще удивительней узнать, что я не слышала ни единого слова из того, что вы сказали.
— В таком случае, мне придется поменьше говорить, — сделал он вывод, — полагаю, вы слишком увлеклись, расписывая мне свои необыкновенные достоинства. Думаете меня напугать? Не выйдет, так просто вам от меня не отделаться.
Я снова захихикала. Потом спросила:
— А у вас какие недостатки? Или это страшная тайна?
— Нет. Я слишком много болтаю.
— В данном случае это достоинство. Должен же кто-то болтать, иначе будет слишком тихо.
Мы еще немного прогулялись, на сей раз молча. Должно быть, уже исчерпали себя. Даже де ла Рош молчал с его ужасной болтливостью. Я начала думать о том, что будет, когда мама узнает о смерти Грандена и что она при этом скажет. Впрочем, что зря гадать, все равно я это услышу собственными ушами.
— Что ж, — сказал де ла Рош, — думаю, вам пора. Нужно помнить о ваших родственниках. Боюсь, они вас потеряют и отправятся искать.
Я подумала о том же и признала его правоту. К тому же, мне вовсе не хотелось, чтоб они меня нашли здесь в его компании. Эту новость следует приберечь до более подходящего времени.
— Подождем, когда все уладится, — де ла Рош словно читала мои мысли, — недели через две — три.
— Да, пожалуй, — отозвалась я, — если только вы не передумаете.
— Я? — он приподнял брови, — этого не опасайтесь, мадемуазель. Скорее уж, вы передумаете, чем я.