Остальные заметили мое изумление. Отец спросил:
— Сюзон, что такое?
— Дениза Лагранж? — повторила я.
Алиенор приподняла брови:
— Да, а что случилось?
— Я ведь очень хорошо ее знала. А это впервые слышу.
Мама хмыкнула:
— Сюзон, детка, ты никого не удивила.
— Вы с ней разговаривали? — поинтересовалась сестрица.
— Конечно.
— О чем?
Я пожала плечами. Разве все упомнишь!
Разумеется, родные не нашли ничего лучше, как засмеяться. Им это показалось очень забавным. Гранден тоже присоединился к ним. Почему бы и нет? Я сдвинула брови и отвернулась от них. Почему я должна все помнить?
Допив чай, все вернулись в гостиную. Сидя рядом со мной, Алиенор снисходительно проговорила, обращаясь к гостю:
— Сюзон очень рассеянна. Мы давно к этому привыкли. Просто удивительно, что сегодня она хоть на что-то обратила внимание. Обычно, она витает в облаках. Сюзон, ты меня слышишь?
— Очень хорошо, — зловеще прошипела я, — спасибо, сестричка, за исчерпывающий доклад. Ты уверена, что ничего не упустила из виду?
Вряд ли, Алиенор могло это понравиться. Она тут же вспомнила о своем плохом настроении.
— Не начинай снова, — предупредила она тихо.
— Это к тебе относится. Нора. Ты начинаешь, а вовсе не я.
Гневно посмотрев на меня, она тряхнула головой и громко сказала:
— Скучно, правда? Сюзон, сыграй что-нибудь.
Мне захотелось ее стукнуть. Я только скрипнула зубами.
Родных захватила эта идея. Ну, еще бы.
— Да, милая, — улыбнулась мама, — сыграй, пожалуйста.
— Что-нибудь веселое, — добавил отец, подмигнув мне.
— Похоронный марш? — буркнула я себе под нос.
Никто этого не услышал.
— Хорошая мысль, — сказал и Эрнест, поймав гневный взгляд жены.
Я выслушала их всех по очереди, а после отозвалась:
— Не могу. У меня пальцы дрожат. Видите? — и я растопырила пальцы, которые на самом деле не думали дрожать.
Алиенор мне очень захотелось посоветовать поиграть самой, если уж ей так хочется музыки.
Папа хмыкнул, покосившись в сторону гостя. Мама закусила губу. А Алиенор разозлилась еще больше. Она сдвинула брови так, что на переносице образовалась маленькая складочка. Ох, и достанется мне сегодня!
Погрозив мне втихомолку кулаком, Алиенор демонстративно зевнула, прикрыв рот ладонью. Гранден тут же поднялся со своего места и начал церемонию прощания. Я видела, что мама была сердита на сестрицу за этот жест, но не могла ей посочувствовать. Зевок Алиенор был единственным ценным жестом из всех, которые она сделала за сегодняшний день.
Когда Гранден откланялся и ушел, я встала со своего места и заявила, что устала и хочу спать.
— Она хочет спать! — громкогласно воскликнула Алиенор, — утомилась, бедненькая.