– Так и сказала? Для тебя же лучше? Значит, она тебе угрожала?
– Да, – сказал Леннарт. У него все еще голова шла кругом. – И папа… этот ключ… Она не могла про него знать. Так же как мама… откуда она могла знать, что Карин Эстлунд заблудилась?
– Помолчи, – оборвал отец.
Опустил голову и посидел пару минут, потирая виски.
– Да-да, – сказал он наконец. – Печально в некотором смысле.
Когда Лиллемур пришла в очередной раз, отец дал ей от ворот поворот.
– Вас здесь больше не ждут, – сказал он.
Она посмотрела на Леннарта долгим взглядом. И он понял этот взгляд.
Тебе остается надеяться, что наши пути никогда не пересекутся.
Резко повернулась, села в серебристый «Фольксваген-жук» и исчезла из их жизни.
Леннарт никак не мог сообразить, что же именно в Молли кажется ему таким странным. Не мог сообразить, пока она не произнесла эти слова – для тебя же лучше. А теперь сообразил: она напомнила ему Лиллемур. Взгляд, улыбка, спокойствие и что-то еще, чему он не мог подобрать название. Кривизна. Вокруг нее иногда возникает странное искажение пространства, как в неверно наведенном на фокус объективе. Как в маминой комнате сорок лет назад.
Он вскочил и поспешил к выходу – ему вдруг стало страшно оставлять Улофа наедине с Молли.
Покрутил головой, укоряя себя за глупость. Все это было давным-давно, но…
Для тебя же лучше.
И опять как тогда – странное ощущение, будто в животе идет снег. Медленные ледяные хлопья. Его начала бить дрожь, но, наверное, зря психовал – Молли и Улоф мирно стояли рядышком около их экспериментального участка.
– Леннарт, иди скорее! Глазам не поверишь!
Молли опустилась на колени. Глаза ее сияли.
– Какой красивый цветок! – она потрогала пальцем резные темно-зеленые листья герани.
Леннарт и в самом деле не поверил своим глазам. Герань заметно выросла. Как это может быть – они же только что пересадили ее в эту странную землю. Курам на смех. Он посмотрел на другие растения. Если бы рядом был стул, он плюхнулся бы на стул, боясь потерять равновесие, но стула не было. Он сцепил руки на шее и стоял, покачиваясь из стороны в сторону.
Первые бледно-зеленые ростки картофеля уже выглянули на свет. Рядом – полупрозрачные стрелки укропа. Процесс, в нормальных условиях занимающий дней десять, занял чуть больше часа.
– Какого черта… – прошептал он.
– Фу, фу, – Молли подняла пальчик. – Нельзя ругаться при детях.
Все это настолько противоречит здравому смыслу… Настолько нелепо, что Леннарт ухватился за соломинку. Прищурившись, посмотрел на Улофа.
– Признавайся – это ты устроил? Решил пошутить?
Улоф сцепил руки чуть не в молитвенном жесте.