Майвор кивнула. Ей было трудно выдавить хотя бы слово.
– Вот и славно. А теперь дуй отсюда. Жизнь коротка.
Он засмеялся и тут же закашлялся – уже в который раз смех вызывал приступ кашля. Майвор повернулась, чтобы уйти, но остановилась на полушаге.
– Кстати. Я обожаю «Так начинается любовь» с Бьорном и Агнетой. Потрясающий лот. Спасибо.
– Да-да… Не помогло им, или как? Желаю успеха.
Майвор сделала несколько шагов, и неожиданно тьма кончилась. Она снова оказалась в поле под голубым бессолнечным небом. Вынула пустые гильзы и положила в карман. Повернула барабан так, чтобы в стволе оказался боевой, тускло поблескивающий патрон. Как будто всю жизнь только этим и занималась.
* * *
Карина сидела на пассажирском сиденье, бессильно уронив руки на колени. Стефан погладил ее по плечу – она даже не повернула голову. Он посмотрел на ее левое запястье – покрыто сине-красными, кое-где кровоточащими следами укусов.
– Что ты надумала?
Карина промолчала. Стефан посмотрел на горизонт – там неумолимо росла стена мрака, ее точно выдавливала из себя равнодушная зеленая равнина.
Срочно.
Что имел в виду Эмиль? Понял ли он его? Правильно ли он действует? Может, и неправильно, но выбора нет. Стефан покосился на заднее сиденье – Эмиль лежит неподвижно в окружении своих зверушек. Глаза закрыты, по ногам то и дело пробегает ритмичная судорога.
– Избавься от меня, – сказала Карина. – Избавься от меня, и все будет хорошо.
– Что ты несешь?
– Весь день. Весь день об этом думала, – Карина говорила монотонно, но сухо и отрывисто, будто учила наизусть собственные слова. – Должна исчезнуть. Все, что я натворила в жизни… Все из-за меня. Из-за меня нас пометили… Я должна за это платить. И никто больше.
– Карина… – мягко сказал Стефан. – Мы про это ничего не знаем, и знать не можем.
– Это было пари.
– Какое пари?
– Я тебя поцеловала на пари с подругами. Двести крон. Я получила двести крон. За то, что тебя поцеловала.
Стена мрака занимала уже полнеба. В машине стало темнее. Стефан вызвал в памяти тот вечер на танцплощадке. Как все началось, как все кончилось. Он прокашлялся.
– Наверное, надо написать благодарственное письмо.
– Кому?
– Твоим надутым подружкам. Не думал, что они способны на что-то хорошее. Надо послать открытку.
– Но Стефан… Ты, наверное, не понял…
– Еще как понял. Мало того: я понял, что, если бы они не наскребли эти двести крон, мне никогда бы не довелось стоять на лестнице и смотреть, как ты учишь Эмиля ходить.
– О чем ты? Когда?
Стало совсем сумеречно. Стефан заметил, что у черной стены есть четкая граница – метрах в двадцати от машины.