Эмиль вырвал руки, и побежал к двери, и начал шарить руками. Нащупал ручку, нажал, и дверь медленно открылась…
…дверь открылась…
…уже наступили сумерки, только над горизонтом алели последние отблески вечерней зари. В кемпинге поодаль никого не видно. Эмиль вернулся и чуть не насильно вытащил родителей из крошечного вагончика. Они ахнули, замерли и закрыли глаза – после оглушительной темноты этот робкий пурпур вечерней зари показался им ослепительным. И даже не слышали, как за ними захлопнулась дверца «яйца». Только Эмиль обернулся на звук.
Это не тот дядька, который был тогда. Это тот старик, который грубо швырнул маленького песика. Он мрачно посмотрел на Эмиля.
– Считай, вам повезло.
На голос повернулись родители.
– Дональд?
Дональд молча пожал плечами, сложил стульчик и пошел к машине. Несмотря на все, что произошло, Эмиль не мог сдержать удивления, когда Дональд открыл капот, где должен быть мотор, и положил туда стул. Но тут же вспомнил: у «жуков» мотор сзади.
Дональд уже собрался садиться в машину, но папа преградил ему дорогу.
– Погодите-ка, – сказал он. – Так это вы, который…
– Ну нет, – Дональд печально тряхнул головой. – Не я. Но теперь моя очередь возить эту тачку. До поры до времени.
Папа открыл рот и задышал, как рыба на суше. Потом с трудом выдавил бессмысленный вопрос:
– Но зачем?
Дональд пожал плечами.
– Пусть отвечает тот, кто знает.
Сел в машину и повернул ключ. Мотор заурчал – и в самом деле звук шел не спереди, а сзади, из багажника – если его можно называть багажником. И весь экипаж, странный «жук» и крошечное «яйцо», двинулся с места и через пару минут исчез в лесу.
– Пап? – спросил Эмиль, поочередно доставая из-за пазухи своих зверушек. – А где мои лазерные мечи?
* * *
Существо, которое когда-то было Изабеллой, идет по бескрайнему полю.
Голод она чувствовала всегда, но, кроме голода, было еще что-то, еще какая-то мысль, не менее важная, чем голод. Она и сейчас голодна. Она сильно голодна, но это простая потребность. У нее есть тропа, по которой идти, и рано или поздно она насытится. По бескрайнему полю идет Изабелла, и рядом такие же, как она, и из глоток их рвется нескончаемая песня вечного голода. Существо, которое когда-то было Изабеллой, не умеет думать, как люди, но если бы умело, то эту мысль можно было бы выразить в двух словах:
Я счастлива.
* * *
Леннарт и Улоф лежат голые в постели. Бенни и Мод сидят на полу и смотрят на Леннарта и Улофа. Стоп-кадр: четыре пары глаз смотрят друг на друга не отрываясь.
Наконец Леннарт сел и почесал шею.
– Во всяком случае, попробовать стоило.