— Да, конечно, мы скажем ему, даже если это ему и не понравится. Я ведь на целых двенадцать лет старше тебя!..
— Да, ты уже старичок, хотя тебе всего лишь тридцать два года! — Она радостно рассмеялась.
— Послушай, Гундула, давай подождем еще недельку, хорошо? Я жду одного очень важного известия!
— Какого известия?
— Очень приятного, но больше я тебе пока ничего сказать не могу, а то еще разочаруешься, если задуманное мной вдруг не сбудется!
Она обвила его шею руками и поцеловала его.
Хойслер вывел велосипед из сарая, в котором он прекрасно ориентировался и в темноте. Он сожалел о том, что если ему придется перейти на работу в охрану заводов Вентхофа, то эту квартиру он будет вынужден оставить.
Из открытых окон сельской гостиницы доносился громкий смех; Хойслер прислонил велосипед к стене. Пахло табаком и пивом. Встав подальше в тень, он заглянул в окошко гостиницы, где местные жители сидели вместе с заехавшими сюда отпускниками.
Марта Фенске стояла у стойки и пила пиво; с тех пор как Ромер поселился у нее, она казалась помолодевшей, носила модные блузки и каждую среду ездила в город делать модную прическу.
Присутствие Ромера в пивнушке заметно оживляло общество. Он стоял посреди комнаты, держа за руку одного мясника из Ганновера.
— Ну, так спорим?.. — говорил он.
— Я должен подумать.
— Я еще раз повторяю, — продолжал Ромер. — Я не здесь, я не там, я не сижу, не стою и не лежу — а перед вами пью анисовую!
С рюмкой в руке Ромер подошел к двери и, встав на пороге, прислонился спиной к притолоке, а ногами уперся в косяк двери.
— Ну вот, посмотрите сами и убедитесь: я не здесь и не там, я не сижу, не стою и не лежу — и все же пью анисовую, что вы все прекрасно видите собственными глазами! Прошу! — И под аплодисменты всех присутствующих он выпил рюмку.
Не привлекая внимания, Хойслер вошел в помещение; только один Ромер вопросительно посмотрел на него, и обер-лейтенант незаметно кивнул ему.
Ромер подошел к стойке и шепнул Марте:
— Я должен сейчас уйти!
— И надолго? — спросила она.
Пожав плечами, Ромер вышел.
Хойслер настоятельно порекомендовал Ромеру вместо мопеда на сей раз воспользоваться велосипедом. С тех пор как обер-лейтенант стал отдавать ему приказы, служба для Ромера стала более строгой и рискованной. Три дня назад, когда Хойслер потребовал от него снять слепки с обоих ключей от сейфа, Ромер все время трясся от мысли, что его вот-вот разоблачат. Однако слепки он сделал довольно успешно.
Бесшумно войдя в кабинет Зайдельбаха, он нечаянно опрокинул стул. Компаньон Лорхера спал как заяц, хорошо еще, что Ромер успел спрятаться за письменный стол, когда Зайдельбах в ночной рубашке показался на пороге и, не заметив ничего подозрительного, лениво зевнул и вернулся в спальню. Как и предполагалось, ключ от сейфа лежал в ящике письменного стола. Зато сам Лорхер спал крепким сном праведника и вовсю храпел. Его ключ Ромер нашел на цепочке, прикрепленной к карману брюк…