— Вы из полиции — безошибочно определила она — мэтр Тропп сообщил вам, что я вдова, у меня трое детей и меня нельзя выселять на улицу? Или вам закон не писан?
У нее были глухой, но певучий голос и длинная черная коса, обернутая вокруг подвязанной какой-то закопченной серой тряпкой головы.
— Нет, я по другому делу… — с сомнением приглядываясь к ней, также неприязненно бросил детектив — вы Тильда?
— Значит, мэтр Троп нанял громилу — заключила она — да, я Тильда. Тильда Бирс. А вы сейчас же убирайтесь вон, иначе я закричу, и вас забьют камнями. Поняли это?
— Да не знаю я никакого Троппа! — только тут Вертура сообразил, что неумытый, в дорожном плаще, в забрызганной по подолу грязью мантии и с мечом он действительно выглядит как налетчик с большой дороги — я не громила, не знаю я никакого Троппа, мне нужен кто-то, кто может нотариально подтвердить, что Тильда Бирс это именно вы, вы можете предоставить такого человека?
— Капитан Мелле. Мой покойный муж, сходите на кладбище спросите у него — дерзко ответила хозяйка кухни и подошла к окну, согнала с него кошку — и я уже пятнадцать лет как не Бирс. Что вам от меня хотите? Говорите быстро, иначе я закричу.
Ее тонкая, необычно жилистая рука, перехватив подол, сжалась на краю таза с кипятком на плите.
— Марк Вертура — приложив руку к груди, представился детектив и тяжело вздохнул — я служил с вашим двоюродным братом. Его звали Мацл. Мацл Авраам Бирс. Он мертв, погиб при исполнении в феврале 1535-го…
— Я знаю — опустила руку, но все также неприветливо ответила женщина — тетка Вигго писала мне. А вы тот самый детектив, о котором пишут в газетах. Что вам угодно?
— Я привез для вас письмо от сэра Михаэля Эрнеста Динмара — достал из поясной сумки конверт детектив — Вы уметете читать? Или вам прочесть?
— Умею — с усмешкой ответила женщина — подождите.
Она отвернулась, взяла от умывальника полотенце, утерлась. Прошлась гребешком по прямой челке над красиво очерченным, разгоряченным от жары высоким лбом. Разорвала конверт, взяла со стола в углу, где под иконами на конторке лежали исписанные листы грязно-бурой дешевой бумаги и несколько таких же пожелтевших от сажи и дыма книг, пенсне, отерла о передник покрытые складками от воды и золы руки, надела его на нос. Несколько раз пробежала глазами аккуратный, написанный каллиграфическим почерком текст, подняла внимательный взгляд на детектива.
— Здесь сказано о векселе? — с недоверием и надеждой в голосе спросила она — я точно никому потом не буду должна? Это шутка или очередное мошенничество?