Мозговые атаки приводили меня в бешенство и отдавались страшными головными болями.
— Думай, Элин, думай, — повторяла Катарина и помогала мне разрабатывать все новый и новый план по нехитрому распутыванию очередного клубка из, казалось, безысходных ситуаций, загнавших вымышленную героиню в тупик. Мое сознание вырубалось мгновенно, стоило голове коснуться мягкой подушки; мне перестали сниться сны.
Детство кончилось.
Иллюзии — магнит, они влекут неудержимо.
Карл Гуцков
Лучики солнца настойчиво слепили глаза. Даже если зажмуриться посильнее, спастись от них все равно не удастся. Я засунула голову под подушку.
— Вставай, соня. Я покажу тебе кое-что, — скомандовала Катарина, затягивая сзади фартук пышными лентами.
— Что-о?
— Одеяльце, вышитое золотой нитью.
Я нехотя откинула подушку и сонно потерла глаза. Мама достала аккуратно сложенный сверток с ручной вышивкой по краям и протянула мне, позволив самой его развернуть. Моему взгляду открылось одно единственное слово, словно выжженное солнечным лучом на черном небе: «Эделин».
— Эделин, — прочитала я.
— Это имя дали тебе твои родители. Никогда и никому не говори его. Достаточно узнать имя человека, данное ему при рождении, и на его судьбу можно влиять.
Мама ушла на кухню готовить завтрак, а я еще долго сидела на кровати, гладила мягкое покрывальце и привыкала к новому имени.
Холодный пол взбодрил, но лишь ледяная вода из умывальника окончательно разбудила меня.
— Элин? — донеслось с кухни.
— Уже бегу, — я бодро подмигнула отражению в зеркале и побежала кормить нашу живность. Потом предстояло хлопотать с Катариной в огороде.
— Почему именно сейчас ты открыла мне мое настоящее имя? Ты ведь не хочешь расстаться со мной? — с опаской спросила я.
— Конечно нет, вот только никогда не знаешь, какой путь уготовят нам небесные старцы, — мама воткнула в землю садовые вилы и отерла со лба бисеринки пота. — Ты взрослеешь и наступит день, когда ты захочешь свободы. А я смогу оставаться спокойной, лишь зная, что ты в состоянии о себе позаботиться… Элин! Что я тебе говорила? — вдруг возмущенно выкрикнула Катарина. — Нельзя так выглядеть!
Словно белая лебедушка я стояла посреди огорода в бальном платье с широкими бретелями из нежного кружева и длинным шлейфом, как у королев, с волосами, волнами спадающими на плечи, и сияющей улыбкой во весь рот. Контраст с уставшей женщиной был колоссальный.
На самом деле, за образом этой красотки я валялась на земле без задних ног.
Как она одна справлялась со всем этим безобразием раньше? А еще говорят, земля дарит силу и спокойствие. Чушь. Болезнь спины она дарит, мозоли и отсутствие всякого желания жить, зная что впереди еще больше трети огорода нуждаются в обработке.