— Потерял?! — резко спросил Тиббет. — Когда?
— Хозер отдал его владельцу отеля в баре в пять часов. У Россати была назначена встреча с банковским управляющим, поэтому он сразу отправился вниз на подъемнике. Закончив дела в банке, он зашел выпить в бар «Шмидт», а оттуда перебрался в «Олимпию» около половины седьмого. Именно тогда он и обнаружил, что конверт исчез из кармана его куртки. Он клянется, что его украли.
— Но как, прости господи, Франко мог взять его?
— Это ужасно, — поморщилась баронесса. — Когда мы закончили кататься на лыжах, я повела детей в спортивный магазин, обещала купить им новые свитера. Франко не захотел ждать, пока мы будем делать покупки, и с кем-то из инструкторов тоже пошел выпить в «Шмидт». Он признает, что видел там Россати и говорил с ним.
— Даже если так, — сказал Генри, — откуда ему было знать, что в конверте?
— Ну, если бы он увидел его — адресованный Герману и подписанный рукой Хозера, — сразу бы догадался. И в любом случае… — Мария Пиа вдруг осеклась.
— В тот вечер Франко пришел в «Олимпию», что-то вам сказал, и вы воскликнули: «Это же замечательно». Он сказал, что завладел доказательством и уничтожил его?
Мария Пиа дрожала.
— Нет… — прошептала она, — нет…
Генри сурово посмотрел на нее.
— Лучше бы вам не лгать, — посоветовал он. — Разумеется, я прекрасно понимаю ход ваших мыслей. Если бы Франко думал, что доказательство уже у Германа, ему не было бы никакого смысла убивать Хозера. Но если конверт попал к нему в руки, это меняет дело: доказательство устранено, но Хозер жив и может представить его снова. А вот со смертью Хозера довольно легко уговорить Россати держать рот на замке.
Мария Пиа тихо заплакала.
— Франко не крал его, — произнесла она сдавленным голосом.
— Послушайте, — сказал Тиббет, — давайте допустим самое плохое и признáем, что Франко завладел конвертом. Это никоим образом не доказывает, что он убил Хозера. Когда бы он успел взять пистолет?
Баронесса прошептала едва слышно:
— Помните вечер накануне убийства? Все танцевали в баре, даже Герда. Только мы с Франко ушли рано. Анна рассказала это Герману. И Герман говорит, что Франко мог именно тогда взять пистолет в комнате Хозера.
— Об этом я забыл, — задумчиво произнес Генри.
— Но, видите ли, — сказала Мария Пиа, — я знаю, что он этого не делал.
— Откуда?
— Потому что, — ответила баронесса, очаровательно зардевшись, — он всю ночь провел со мной. Но как я расскажу об этом мужу?
— Понимаю трудность вашего положения, — признал Генри. — Как я догадываюсь, теперь вы с Франко все отрицаете, а Россати, какими бы компрометирующими сведениями ни располагал, помалкивает о содержимом конверта?