Не успел Спецци закончить телефонный разговор с деревней, чтобы организовать поисковую группу, как раздался стук в дверь, и вошел Роджер. Он посмотрел на инспектора робко, словно школьник на строгого учителя.
— Генри, не мог бы я переговорить с вами — сказал он неуверенно. — Есть… есть нечто, что я хотел бы вам сообщить.
Тиббет свирепо взглянул на него.
— Чрезвычайно рад слышать, — ответил он. — Как раз собирался посылать за вами.
— Вообще-то я имел в виду… то есть не могли бы мы переговорить с глазу на глаз? — Стейнз бросил на капитана сконфуженный взгляд.
— Нет, — твердо заявил Генри. — Это официальный допрос, и Эмми будет вести протокол.
Роджер явно огорчился, но сел и сказал со всей любезностью, на которую был способен в этот момент:
— Ну что ж. Раз вы настаиваете…
Наступила долгая пауза, которую наконец прервал Тиббет:
— Итак, вы собираетесь сделать заявление или мне начинать задавать вам вопросы?
— Это касается дела Хозера, — не сразу ответил Стейнз. — Второе убийство поставило меня в крайне щекотливое положение, и я вижу единственный выход: рассказать все начистоту.
— Давно пора, — заметил Генри.
— Раньше я вам говорил, что у Хозера не было ко мне никакого делового предложения, — начал Роджер. — Должен признаться, это не так. Он хотел, чтобы я кое-что вывез отсюда контрабандой, и… ну, честно говоря, я согласился. Мне это показалось хорошей возможностью поправить свои дела — я сейчас весьма стеснен в средствах. Конечно, следовало все это рассказать вам раньше, но… полагаю, вы сами прекрасно понимаете, почему я этого не сделал.
— Вы не сообщаете ничего такого, чего бы я уже не знал, — произнес инспектор. — Кстати, что вы сделали со вторым письмом Хозера? Сожгли, полагаю?
— Как вы узнали? — не веря своим ушам, воскликнул Роджер.
— Это же очевидно, что должно было быть второе письмо, — ответил Генри. — Если только он не звонил вам в Лондон. Кроме всего прочего, в том письме, которое вы мне показали, не упоминалось никаких дат. Просто неопределенная отсылка к январю месяцу. Обычно Хозер не задерживался здесь дольше двух недель, поэтому должен был назначить вам точную дату встречи. Вообще это письмо такая же фикция, как оловянные полкроны. Вы все обсуждали с ним здесь в прошлом году, не так ли?
Тень улыбки скользнула по лицу Стейнза.
— Ладно, — сказал он. — Слишком уж вы умны. Да, первый раз он завел разговор в прошлом году, и я дал ему понять, что мог бы этим заинтересоваться. Получив от него письмо, я не удивился — оно лишь подтвердило ту предварительную схему, которую мы выработали. Я ответил согласием, и он снова написал мне, назначив встречу на двадцать пятое января.