— Большинство людей на вашем месте удовлетворились бы кражей записки. Но ваш не в меру хитроумный мозг выработал схему позаковыристей. Вы решили поменяться с Хозером ролями. Для этого вы уговорили Каро сделать фальшивую копию записки на страничке из вашего еженедельника и подменили оригинал. В сущности, вы сделали то, в чем сами обвиняли Хозера, — только наоборот. Потом вы бы спровоцировали его обнародовать записку. Ничто не могло доставить вам большего удовольствия, чем предъявление этой бумажки полиции. Она являла собой очевидную фальшивку, и Хозер попал бы впросак. Разумеется, вы рисковали тем, что руку Каро идентифицируют, но это было маловероятно. Чудовищным невезением оказалось то, что вы забыли о надписи, которую мисс Уиттакер сделала на обороте вашей багажной описи. Я вам еще не наскучил?
— Продолжайте, — сказал Роджер.
— Ваш план провалился, так как вы недооценили Хозера. Он был для вас слишком умен. Заметив подделку и обратив внимание на оброненное Каро в баре замечание о ваших «играх с карандашом и бумагой», он сложил оба факта. Не особо рискуя ошибиться, Хозер предположил, что Каро сделала это для вас. Таким образом, он мог теперь еще более надежно прижать вас, когда понадобится. Во время того знаменательного чаепития, о котором вы нам поведали, думаю, он пригрозил вам представить в полицию фальшивую записку вместе с образцом почерка Каро. В конце концов, ему не составило бы труда завладеть книгой регистраций отеля. Когда Герда увидела вас выходящим из комнаты Хозера, вы наверняка предприняли последнюю лихорадочную попытку найти подделку и уничтожить ее. Записку вы не нашли, но… пистолет лежал на столе.
— Я его не брал! — закричал Роджер.
— Возможно, не брали — тогда. Но у вас возникла идея. И на следующий день, увидев багаж Хозера в «Олимпии»…
— Неправда! — вскрикнул Стейнз. — Ладно, все остальное признаю, но пистолета я не брал! Я не убивал его!
— Но вы согласитесь, не правда ли, — мягко сказал Генри, — что у вас не то что не отсутствовал, а напротив, был самый сильный из всех возможных мотивов. Единственный, полагаю, какой может довести человека, подобного вам, до насилия: безопасность Каро.
— О господи! — Роджер тяжело опустился на кровать. — Говорю вам, я не брал пистолета… Что вы хотите, чтобы я сделал теперь?
— Хочу, чтобы вы написали заявление, — быстро сказал Генри, — с признанием… всего, в чем вы готовы признаться. Остальное можно добавить потом.
— Но… Каро? — Было очевидно, до какой степени Стейнз расстроен. — Что будет с ней?
— Вы сказали мне, — вкрадчиво произнес Генри, — что играли в игру, когда попросили ее написать ту записку, и что девушка не знала, зачем вам эта записка нужна. Если вы упомянете это в своем заявлении, это снимет с нее всякую вину. Конечно, в таком признании есть очевидные неудобства для вас самого, но…