— Значит, вы сегодня днем уезжаете, — сказала итальянка. — Мы тоже. Вы возвращаетесь к своей привычной жизни в Лондоне, а я… — Она замолчала и стала смотреть на игравших под балконом детей.
— А что собираетесь делать вы? — мягко спросил инспектор.
— Когда-то я попросила вас помочь мне решить проблемы, — медленно произнесла баронесса. — Это было глупостью. Никто не может решить за человека его проблемы.
— Знаю, — согласился Генри.
— Я вела себя очень дурно, — простодушно призналась Мария Пиа, — и весь этот ужас случился со мной, потому что я его заслужила. Я была недостойна счастья, а теперь навсегда потеряла шанс его обрести. И это справедливо.
После недолгого молчания инспектор сказал:
— Ваш муж был выдающимся человеком, баронесса. Однажды я сказал вам, что он безумно вас любит. Скажу больше: думаю, он любил вас больше жизни.
— Что вы имеете в виду?
— Именно это. Он знал, что Имменфельд наводнен полицией и Пьетро не уйти. Герман исполнил то, о чем я его просил, и исполнил превосходно — он вовремя предупредил троих лыжников об опасности. Но то, что он сделал после, было его собственным решением.
Она не ответила, но глаза наполнились слезами.
— Никто не ждет, что вы оправитесь от удара быстро, — продолжил Генри, — но со временем наверняка снова будете счастливы. Думаю, именно этого хотел Герман.
Они долго молчали, потом Мария Пиа сказала:
— Вы знаете, что я увожу Розу и Марию Веспи с собой в Инсбрук?
— Да, — ответил Генри, — и считаю, что вы поступаете замечательно. Замечательно и характерно для вас.
Баронесса одарила его печальной улыбкой.
— Теперь, когда у меня больше нет Герды, кто-то должен присматривать за детьми. Я сама научу всему Марию. Из нее получится хорошая няня. А Роза будет моей домоправительницей.
Инспектор улыбнулся.
— Герда снова отправилась на лыжную прогулку с галантным капитаном Спецци, полагаю?
— Да, — сказала Мария Пиа. — Знаете, она поступила на службу в «Олимпию».
Баронесса снова улыбнулась, и в ее голосе послышалось что-то от былой оживленности, когда она сказала:
— Уверена, они будут очень счастливы.
— Надеюсь, — согласился Генри. — Бедняга Спецци. Должно быть, он испытывал муки ада, когда думал, что Герда виновна. Неудивительно, что она пыталась сбежать.
— Она действительно хотела пересечь австрийскую границу и удрать? — грубовато поинтересовалась Мария Пиа.
— Уверен, что да, — подтвердил Тиббет, — хотя я, конечно, даже намекнул ей, что догадываюсь об этом. Ее положение оказалось ужасным. Она потеряла работу, а человек, в которого Герда была влюблена, считал ее убийцей. Однажды, когда арестовали Франко, она пришла в такое отчаяние, что хотела положить конец всему, взяв убийство на себя. К счастью, мне удалось подавить ее порыв в зародыше.