— Вообще-то, я уже догадался, — деликатно признал Тиббет.
— Герман это подозревает. У нас долго не было места, где мы могли бы встречаться. А потом Франко нашел этот отель, и вот уже три года мы каждую зиму вместе проводим здесь чудесные каникулы. Ради этого я и живу. Вы считаете меня дурной женщиной?
Она робко посмотрела на англичанина.
— Не дурной, — ответил тот. — Немного безрассудной, быть может. Но это неважно. Продолжайте. Почему вы решили, что барон знает о вас и Франко?
— В то утро отъезда из Инсбрука, я слышала, как он говорил с кем-то по телефону. Я тогда вышла, чтобы отправиться за покупками, но забыла кошелек и вернулась. Герман не слышал, как я вошла, и продолжал говорить.
Она повторила слова мужа, как ненавистный, но хорошо вызубренный урок: «Я жду подробного отчета о них обоих, с неопровержимыми доказательствами». Потом человек на другом конце провода что-то сказал, и Герман ответил: «Вопрос оплаты мы уже обсудили. Больше говорить не о чем». Так я поняла, что он нанял кого-то шпионить за мной. Когда вы обратились ко мне в поезде, я на минуту подумала, что — вас. Простите.
— Ничего страшного, — ответил Генри. — Я тогда удивился, чего вы так испугались.
— Приехав сюда, — продолжила Мария Пиа, — я пыталась уговорить Франко вернуться в Рим, но он отказался. Тогда я сказала ему, что мы должны быть очень осторожны. И мы старались.
При этих словах Генри не смог сдержать улыбку, и в ответ на нее Мария Пиа быстро произнесла:
— Ах, англичане! Вы-то всегда осторожны, особенно после женитьбы. Так или иначе, несколько дней тому назад я выяснила, кто за мной шпионит. Это был Хозер.
— Ясно, — заметил Тиббет, ничуть не удивившись. — Как вы это обнаружили?
— Он сам мне сказал, — объяснила баронесса. — Показал имевшееся у него доказательство — заверенное подписью заявление Россати — и пытался его мне продать.
— Видимо, ваш муж недостаточно ему заплатил. Очень характерно, — отметил Генри. — И вы купили?
— На что?! — Баронесса уже чуть не плакала. — У меня нет своих денег — ни гроша. Все принадлежит Герману. Он проверяет каждую квитанцию, каждый чек, который я обналичиваю. И у Франко денег нет. Мы были в отчаянии. В утро… убийства я умоляла Хозера не разрушать мою жизнь…
— Я знаю, — вставил инспектор, — видел, как вы разговаривали… Но почему вы считаете, что это разрушило бы вашу жизнь? Я не могу представить себе, что вы счастливы с мужем, и, скорее всего, он использовал бы это доказательство для развода. Разве так не было бы лучше для вас?
Мария Пиа посмотрела на него трагическим взглядом.