– Как жаль, что он не может дать ему чаевых! – подумал он. Потом вынес из ресторана стол, поставил на него стул и пополз наверх. Швейцар сначала не понимал, даже помогал ему. Наконец, человек забрался на крышу этого трехэтажного дома, встал и, оглядевшись, развернул большой плакат. На одной его стороне красовалась картина новой купюры. Та самая икона, которую в конце праздника за ненадобностью выбросили, заменив ее маленькими, но точными копиями, которые теперь назывались деньгами. Человек, видимо, подобрал ее и зачем-то сохранил. Итак, на одной стороне плаката был рисунок купюры, а на другой была написана короткая фраза. Человек забрался на высокий конек крыши, развернул плакат и поднял руки. А на нем было написано:
«Посадите меня в тюрьму!»
39
Люди шли по улице. Увидев на крыше странного человека, сначала смотрели с любопытством, даже с каким-то интересом, потом, испуганно озираясь, быстро проходили мимо. Улица опустела. Опустела, как тогда, когда он впервые на это же место привез еду. Потом эти люди останавливались вдалеке, поворачивались, снова украдкой смотрели, словно были виновны в том, что имели глаза. Площадь в самом центре города оказалась совершенно пуста.
Появился Давид. Сначала он ничего не заметил, но звериным чутьем понял – что-то не так и поднял глаза.
– Что за дьявол! – выругался он. – Виктор, ты спятил? А ну-ка слезай оттуда.
Через мгновение рядом появилась какая-то женщина.
– Он не брал у меня разрешения! – оправдывалась она. – Это несанкционированный митинг. Давид, ты можешь его арестовать!
Виктор встал и направил плакат прямо надписью на этих двоих, словно просил их об этом.
– Да, он издевается! – понял Давид. – Ах ты… Ты издеваешься над нами!
Этот возглас перебил тучный банкир. Он стоял рядом, платком вытирая лоснящееся лицо и тяжело дыша.
– Не нужно никого арестовывать! – сказал он. – Вот еще одно доказательство, что у нас демократический город! – Громко произнес он. – Каждый имеет право на собственное мнение… Что вы хотите, Виктор? – крикнул он. – Мы готовы рассмотреть ваши требования.
Виктор в ответ молча повернул плакат с надписью на банкира.
– Я же говорю – он издевается, – повторил Давид.
– И мешает работать! – добавила женщина.
Люди робко начали подходить ближе, собираясь за спинами сильных мира сего. Это были по большей части хорошо одетые граждане. Они держали в руках какие-то бумаги, папки. Все они спешили по делам, но теперь, обо всем забыв, стояли и смотрели.
– Объясни толком, чего ты хочешь? – опять закричал Давид.
Виктор снова молча повернул к нему плакат.