– Пусть идет куда хочет, Хакан! – вмешался мистер Авчи. – Проводник нужен и нам.
Но Хакан уже шел, никого не слушая. Адам видел, как он стал скользить, согнув ноги в коленях, лавируя на неровном склоне. Затем, вслед за Каллиопой, Хакан исчез в белом вихре.
– Ненавижу его, – произнесла Мериам, стоя рядом с Адамом.
– Он тебя – тоже.
Они постояли еще несколько секунд, глядя на замерзший пейзаж, на котором хаос из ветра со снегом, казалось, будет длиться вечно.
Затем Мериам взяла его за руку, и они как можно скорее зашагали ко Второму Лагерю.
Всего их осталось семеро, и среди них только Адам, Мериам и Оливьери имели хоть какой-то опыт восхождения на эту гору. Остальным придется полагаться больше на смелость, чем на мастерство.
Они остановились за черной скалой, полукругом окружавшей Второй Лагерь, чтобы подкрепиться протеиновыми батончиками и попить воды. Уокеру ужасно хотелось кофе, но никто здесь не стал бы терять время на его приготовление, и прежде всего он сам. Разговаривали они мало, будучи подавленными паранойей, преследовавшей их весь день. Допивая или доедая, они глядели друг на друга с подозрением, затем снова стали собирать рюкзаки. Сначала все смотрели в ту сторону, куда ушли Хакан и Каллиопа, ожидая, что они могут появиться в любую секунду, но прошло десять минут, и почти всем это стало неинтересно. Сегодня на горе́ осталось так много людей, что они уже начали к этому привыкать.
Уокер вынул из пистолета магазин, проверил его и вставил на место. Больше рисковать он не будет.
– Идем, – сказал он, поднимаясь на ноги.
Ким и отец Корнелиус немедленно вскочили. Остальные посмотрели на Адама и Мериам, по привычке считая их за главных. Но Адам стал помогать Мериам, не обращая ни на кого внимания. И по тому, как он держал ее за руку, Уокер понял, что она может не добраться даже до Первого Лагеря, не говоря уже о подножии горы. Какая-то часть его души подбивала бросить всех и вернуться домой, к Чарли. Теперь он будет лучшим отцом – он готов был пообещать это любому богу, который сможет его выслушать. Он будет лучше относиться к Аманде и станет ей надежным другом, раз уж не вышло стать хорошим мужем. Если бросить Мериам (и, черт возьми, священника, ведь отец Корнелиус очень старый и офигенно медлительный!), то он станет лучшим из людей.
Но рассуждения эти не имели смысла. Как он будет лучшим в мире, зная, что оставил этих людей? Как он станет лучшим отцом для своего сына – тем, на кого всегда можно положиться, – если обречет их на смерть?
«А еще ты заблудишься и погибнешь, если с тобой не останется хоть кто-то, кто поднимался на Арарат раньше».