– А факт, что он вместе с братьями воспитывался в доме Бориса Алексеевича Голицына, не означает, что и помимо меня кто-то будет иметь на него влияние?
– Нет. Князь Голицын относился к нему как к слуге и воспитывал его палкой. Этим он похож…
Филиппов запнулся, а государь, невесело усмехнувшись, произнес:
– Похож на меня? Это ты хотел сказать, капитан?
– Да, Ваше Величество.
– Что же, я хочу увидеть этого поручика уже сегодня ночью. У меня для него будет отдельное поручение и важное письмо к одному человеку. На Дон он поедет в составе посольства, а дальше сам по себе. Иди, Андрей.
– Алексей Петрович, дел накопилось много, надо бы заняться, – заторопился секретарь. – Тут и смета по строительству Сибирского тракта, и переселенцы на восток, и несколько проектов указов из Сената, и письма от иностранных государей…
– Вечером займусь. Ступай. Мне еще какое-то время надо побыть одному.
Секретарь тяжко вздохнул и покинул своего государя, а государь Алексей Петрович еще три часа просидел над могилой Фроловой. И только в первых сумерках он покинул скамейку. На прощание император приложил к сырому земляному холмику ладонь правой руки, и прошептал:
– Прости меня, Фрося, я виноват перед тобой.
Царицын. 16.08.1710.
Старая дубовая роща на берегу Волги, километрах в десяти от Царицына, на своем веку видела очень многое. И то, что под сенью самого мощного дерева, во всем этом зеленом царстве, посреди степных просторов, на мягком двухметровом ковре лежат два юных обнаженных тела, вряд ли удивляет наблюдающих в этот жаркий полдень за нами природных духов.
Вчера я задумал романтическую прогулку со своей любимой. Место было присмотрено заранее, бывал я в этой роще с Аленой по весне, а все потребное для пикника было доставлено сюда односумами. И вот результат, все сложилось хорошо. У меня случился первый секс и довольный жизнью, я обнимаю свою невесту, смотрю, как мирно она спит, а свежий речной ветерок, порывами налетающий с Волги, играется с ее золотыми волосами.
Видимо, почуяв, что за ней наблюдают, Алена открыла глаза, увидела меня, улыбнулась и, без всякого стеснения, как кошка, потянулась на ковре всем своим роскошным телом. Затем она чмокнула меня в губы, прижалась ближе и спросила:
– А у тебя точно все было в первый раз?
– Да.
– Не врешь, – констатировала она. – Но почему-то и всей правды не говоришь, слишком уверенно ты все делал.
– Тебе-то откуда знать, краса моя неземная? – усмехнулся я. – Ведь сравнить не с чем.
– Ты забываешь, что невеста у тебя не простая…
– А золотая, – не дав ей закончить, засмеялся я. – Знаю, все знаю.