Кормили разбойника плохо, хлеб и вода, так сказать вынужденный пост. Юрко ослаб, но милости у монахов не просил, был терпелив и молчалив, несколько раз пробовал молиться и бросал, и продолжалось это трое суток. До тех пор, пока его не вывели наружу и не препроводили в просторное помещение наверху, где из мебели стоял только один стол, за которым сидел стройный и совершенно седой священнослужитель преклонных лет, судя по властному взгляду, в церковной иерархии чин немалый.
Священник посмотрел на казака с некоторой брезгливостью, кивнул на табуретку в углу и произнес:
– Садись.
Юрко взял табурет, поднес его к столу, поставил на холодный пол и присел. Всмотрелся в священника и спросил:
– Кто вы, святой отец?
– Я митрополит Воронежский и Елецкий Арсений, – бросил священнослужитель и, прищурив глаза, спросил: – А ты, значит, донской казак Юрко Карташ?
– Да, – кивнул казак. – А откуда вы про меня знаете?
– Меньше по пьяному делу болтать нужно, кто ты и откуда. Хотя твой язык тебя и спас, а то бы висел ты сейчас на дыбе и кату рассказывал, кому добычу сбывал и сколько грехов свершил, а так, видишь, пока жив и здоров.
– И зачем я вам нужен? Ради чего вы меня у солдат откупили?
– Ты нам не потребен. Ты никому на всем белом свете теперь не нужен. Даже своим товарищам, которые отреклись от тебя. Мы хотим достать Никифора Булавина, черного колдуна, который прикрывается должностью своего отца и творит богомерзкие обряды.
– Да, какой же он колдун? – удивился Юрко.
– Самый настоящий, плоть от плоти дьявола, семя проклятое, которое необходимо выкорчевать без всякой жалости.
– А я здесь причем?
– Ты с ним в два похода ходил. Было такое?
– Все верно.
– И ты ненавидишь Никишку.
Карташ прислушался к себе и понял, что время ничего не излечило и не поправило. Он по-прежнему испытывал к молодому Булавину глубокую неприязнь, которая пронизывала всю его душу, и потому он согласился с митрополитом:
– Это так, отец Арсений. Но чем вам может помочь такой человек как я? Сами знаете, что мне теперь на Дон хода нет.
– Ничего. Придет время, и ты вернешься на родину, а пока поедешь со мной и святым отцам, которые будут с тобой разговаривать, расскажешь обо всем, что о Никифоре знаешь, о порядках в его отряде, о чем он говорил, да какие планы строит, и кто у него в друзьях, а кто во врагах. Однако учти, что церкви нужны добровольные помощники. Ты готов встать на путь исправления, покаяться в своих грехах и принять постриг?
Бывший ватажник и разбойник посмотрел в пронзительные глаза Арсения. Взгляда не выдержал и осознал, что если сейчас он откажется, его попросту прибьют и закопают на монастырском кладбище. Думать было некогда, и Карташ решился: