– А разве это не так?
– Все так, просто хотелось тебя немного подразнить, а ты шуток не понимаешь.
– Смотри, я тоже могу пошутить.
– Например?
– Схвачу тебя, перекину через седло и увезу куда подальше.
По всей направленности разговора, девушка должна была ответить какой-нибудь колкостью. Однако она промолчала, я вновь взглянул на нее и заметил, что она смотрит на ведущий к майдану проулок. Перевел взгляд дальше и увидел одного из черкасских попов, который мирно беседовал с пожилой казачкой, наверное, своей прихожанкой. Все понятно, Алена опять увидела священнослужителя в рясе, и в такие моменты, в ее глазах легко читаются только два чувства, незамутненная ненависть и желание уничтожить противника. Я наблюдаю за подобным эмоциональным перепадом уже не в первый раз и оттого спокоен. Все пройдет, и хотя я не до конца понимаю причин ее злобы на служителей христианского культа, думаю, моей любимой есть, за что их ненавидеть.
– Спокойно.
Я вновь прижал к себе невесту и повел ее дальше по улице. И когда мы удалились от священника, полноватого лысого дядьки, который не обратил на нас совершенно никакого внимания, Алена вновь расслабилась и выдохнула:
– Выродки!
– Почему ты их так ненавидишь?
– Наверное, по той причине, что боюсь. С детства меня мать наставляла, что необходимо прятаться от людей в черных рясах и постоянно ожидать от них подвоха. И этот страх настолько крепко засел во мне, что ничем его вытравить не получается.
– Фобия, однако.
– Не знаю, что такое фобия, но я их ненавижу, презираю и боюсь.
– А твоя мама, она тоже ведуньей была?
– Нет, – Алена покачала головой. – Бабушка была, а мама свой талант душила, как могла, и в церкви времени проводила больше чем дома. Сама всю жизнь в страхе прожила, и меня им так опутала, что до сих пор избавиться не могу.
– А чего же она тогда боялась, если была хорошей прихожанкой?
– На ее глазах мою прабабушку сожгли. Может быть, слышал про дело старицы Алены?
– Соратница Степана Тимофеевича Разина?
– Она самая. Ее инквизиторы после пыток на городскую площадь вытащили и в деревянном срубе сожгли. Мама тогда затаилась и год в подвале у верных людей прожила. Потом мама осталась одна, деваться ей было некуда, но она встретила папу, и все в ее жизни изменилось к лучшему. Отец про маму все знал, но он никого и никогда не боялся, выправил для нее новые документы и женился на ней. Кажется, вот оно счастье, дом полная чаша, любимый и добрый муж, и никто тебя не ищет. Но счастье недолговечно. Сначала отец пропал, двинулся с караваном на Хиву и не вернулся, а затем мама от страха перед инквизиторами заболела и умерла.