Делая доклад, Борис Михайлович часто останавливался, чтобы передохнуть. Немного повременив, он продолжал хрипловатым и усталым голосом:
— Ставка считает, что главные события с начала летнего периода вновь развернутся вокруг Москвы, что именно здесь, на центральном направлении, фашисты опять попытаются нанести нам решительный удар.
— А каковы на этот счет прогнозы у наших разведчиков? — спросил кто–то.
— У наших разведчиков?.. Прогнозы?.. Еще с середины марта разведорганы докладывали нам, что центр тяжести весеннего наступления противник перенесет на юг! — ответил Шапошников. Он обвел взглядом зал, думая, что кто–либо возразит, но все молчали, и, откашлявшись, продолжал: — Наша точка зрения… точка зрения Генерального штаба такова: учитывая, что советские Вооруженные Силы в данный момент уступают по численности и вооружению противнику, мы предлагаем Ставке избрать в качестве способа боевых действий советских войск на весну и лето 1942 года стратегическую оборону. Генеральный штаб рассчитывает оборонительными действиями на заранее подготовленных рубежах сорвать наступление немецких войск, обескровить их и тем самым создать благоприятную почву для перехода в решительное наступление. Таким образом, идея обороны, по нашему мнению…
Шапошников не успел закончить мысль, как Сталин прервал его и заговорил нетерпеливо:
— Согласен, товарищ Шапошников. Можно занять стратегическую оборону. Но мы не должны, не имеем права ждать, пока немцы нанесут удар первыми. Надо самим обрушить на них ряд ударов, измотать, обескровить противника и сорвать его наступательные планы…
Шапошников, чувствуя свою правоту, не стал, однако, возражать, уже не раз он пытался переубедить в этом Сталина — не удалось. «Может, ему, как главе государства, больше известно, и у него какие–то особые соображения», — подумал он, садясь.
В свою очередь, Сталин продолжал:
— Жуков предлагает развернуть наступательную операцию в районе Вязьма — Ржев — Ярцево, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера… После поражения немцев под Москвой мы не должны им давать передышки. И одновременно с переходом к стратегической обороне следует предусмотреть наступательные операции для того, чтобы упредить врага…
По–разному воспринимали идею летнего наступления военные.
Сталин заговорил о Юго—Западном направлении, о планах весенне–летней кампании. Тимошенко сидел спокойный. Видимо, он был уверен в сражении, которое не сегодня–завтра должны повести войска под его началом. Уверенность придавало ему и то обстоятельство, что войска перейдут в наступление с рубежей, которые были отбиты у врага зимой.