Он здесь. Он приехал, потому что Хоуп хотела его видеть. И он все еще любит ее.
Она глубоко вздохнула, успокаиваясь. В салоне наконец стало теплее. Тру повторял все маневры автомобиля Хоуп. По мосту они выехали на шоссе, где светофоры, будто сговорившись, давали им зеленый свет, и вскоре поравнялись с Каролиной-Бич. Проехав маленький мост, они через несколько поворотов оказались перед коттеджем, который снимала Хоуп.
Она подождала, пока Тру остановится рядом и выключит мотор, и только потом вышла, слыша, как постукивает остывающий двигатель. Тру в своей машине обернулся и что-то взял с заднего сиденья – его волосы серебристой копной мелькнули за стеклом.
По небу плыли тонкие облака, немного смягчая яркость солнца. Ветер не унимался, и после тепла машины Хоуп вздрогнула и обхватила себя руками. Где-то в кронах деревьев запела кардиналовая овсянка; разглядев ее, Хоуп сразу вспомнила письмо Джо Лене. «Кардиналы, – говорилось там, – образуют пары на всю жизнь…» При этой мысли Хоуп невольно улыбнулась.
Тру легко выбрался из машины с холщовой сумкой в руке – его движения остались такими же гибкими и ловкими, как четверть века назад, – и прищурился, рассматривая коттедж.
– Здесь ты остановилась?
– Сняла на недельку.
Он оглядел дом и повернулся к Хоуп:
– Напоминает коттедж твоих родителей.
Она снова улыбнулась, пребывая во власти воспоминаний.
– Я тоже об этом подумала, когда увидела его.
Лучи осеннего солнца косо ложились на землю, когда Тру шел за Хоуп к крыльцу. В прихожей она стянула шапку, перчатки и шарф и повесила куртку в шкаф. Тру повесил рядом свою куртку, а холщовая сумка отправилась на тумбочку, к вещам Хоуп. В этой слаженности было что-то очень уютное и домашнее, словно они всю жизнь делали это вместе.
Из окон слегка сквозило. Хоуп уже отрегулировала термостат, но дом с трудом выдерживал натиск стихий. Растирая руки выше локтей, чтобы разогнать кровь, Хоуп смотрела, как Тру изучает обстановку. У нее возникло ощущение, что от его взгляда по-прежнему ничто не может укрыться.
– Поверить не могу, что ты и в самом деле здесь, – сказала она. – Вот никогда бы не подумала, что ты приедешь!
– Однако ты ждала меня у почтового ящика.
Хоуп признала справедливость этого замечания и робко улыбнулась, а затем двумя-тремя движениями поправила уложенные волосы.
– Разговор вела почти исключительно я, и теперь мне хочется послушать о тебе.
– Моя жизнь была вовсе не такой интересной.
– Так я тебе и поверила, – скептически протянула Хоуп и тронула его за локоть. – Ты голоден? Будешь есть?
– Только если ты составишь мне компанию. Я поздно завтракал, так что с голоду не умираю.