А вдруг остался?
Идя рядом с ним, Хоуп не была уверена. Все, что она знала, – с Тру ей все так же легко и комфортно, как двадцать четыре года назад. Поглядывая на него, Хоуп видела, что и ему с ней хорошо. Он тоже держал руки в карманах, щеки зарозовели на холоде, и вид у него был спокойный, даже умиротворенный, точно у вернувшегося домой человека после долгих странствий. Начинался прилив, поэтому они шли по краешку пляжа аккуратно, остерегаясь волн, которые могли промочить обувь.
Завязался разговор, свободный и непринужденный, совсем как прежде. Говорила в основном Хоуп, рассказывая о смерти своих родителей, о работе и совсем коротко о браке и разводе с Джошем. Центром же беседы, как она сама заметила, стали Джейкоб и Рейчел. Хоуп пересказала бесчисленные истории из их детства и юности, призналась, как боялась операции на сердце Рейчел, и все это время видела в лице Тру теплоту или тревогу, свидетельства сопереживания. Конечно, вспоминалось не все – некоторые детали забылись, но Тру инстинктивно угадывал недостающие нити в узорах ее прошлого. Когда они проходили под пирсом, Хоуп показалось, что Тру уже практически все знает об ее материнстве.
После подъема на сыпучий песок, сворачивая к тропе через дюны, Хоуп пошла впереди. В отличие от крайне утомительного пути до «Родственных душ», обратную дорогу она едва замечала. Пальцы в карманах куртки уже согрелись, и хотя говорила в основном Хоуп, она ничуть не запыхалась.
По тропинке они вышли на улицу, и Хоуп увидела, что рядом с ее машиной припаркована другая.
– Твоя? – спросила она.
– Прокатная, – отозвался Тру.
Логично, подумала Хоуп, но отметила, что машины стоят совсем рядом, будто притянутые друг к другу той же волшебной силой, воссоединившей Тру и Хоуп. Она нашла это удивительно трогательным.
– Давай я поеду первой? – предложила Хоуп. – А то путь довольно неблизкий.
– Поезжай.
Открыв дверь, Хоуп села за руль. В машине было холодно, и, заведя мотор, она поставила обогреватель на максимум. Через окно Хоуп видела, как Тру садится в свою машину. Она сдала назад и остановилась на улице подождать его. Когда Тру показал, что готов, Хоуп сняла ногу с педали тормоза, и машина покатила вперед, навстречу новому дню, начавшемуся с невероятного события, и к будущему, о котором она пока не могла и думать.
В тишине мысли начали разбредаться. Хоуп часто поглядывала в зеркало, убеждаясь, что Тру не исчез и у нее не галлюцинации. Она никак не могла поверить, что он узнал об ее письме.
«Но Тру же узнал», – мысленно возразила она себе.