Все, как мне кажется, проще и печальнее (для кого-то… не для меня) – Лимарию привлекает флер любовника аж самой принцессы. И, в отличие от дисциплинированной Коры, она не прочь попробовать, что там во мне нашла сама Розали ни-Ровено ан-Кадагри… Или что там у этого парня за такие достоинства, что он умудрился затащить в постель аж саму принцессу.
– Кей. Просто Кей. Очень приятно… Лима. Спасибо, что оценила. – И подмигнул с улыбкой. Почти искренней.
Нет, я не ханжа и я не моралист. И пусть никто не испытывает иллюзий – я готов воспользоваться представившейся возможностью выбить из своей дурной башки прочно там засевшую принцессу Розали… И – да, осуждайте! – я готов это сделать, воспользовавшись этой и любой другой привлекательной женщиной… при взаимном согласии, разумеется. И безо всяких обязательств – это тоже, думаю, не вызовет удивления.
Но не нужно забывать об осторожности. Лима, конечно – кареглазая брюнетка, а не голубоглазая блондинка, но подделать цвет глаз и волос при возможностях здешней косметики – только команду своему ИБК отдать. С другой стороны, Лима спала и нас… точнее, меня, явно не ожидала. Так что, может и пронесет… Но проверить надо. И я обязательно проверю. А то эти змеюки очень уж хороши в своих интригах.
А лейтенант Нирон, будто подслушав, направился к выходу:
– Я буду в корпусе "Технитон-девять". Вар Танилалу, как закончите – выходите на крыльцо, я вас встречу. Лима, не затягивай.
– Ага. – Лима даже не посмотрела в его сторону, продолжая пожирать меня глазами. – Ну-с, больной… раздевайтесь!
Вот, кстати. Никакого волнения, раздеваясь перед Лимой, я не испытывал. А ведь должен был! И это было плохо! Глазами и умом понимал – шикарная женщина! А эмоционально… ну, так – приязнь, восхищение красотой, энергичностью… и все! Никакого вожделения!
Может, правда, заболел?
– Замечательно! – Вот… это, да еще сказанное таким тоном, слышать было приятно. Но и только! А ведь в обычной ситуации у меня от этого хриплого утробного порыкивания мурашки бы по коже пошли, и зашевелилось бы… все, что должно шевелиться! – Ложись! Да, вот прямо на диван ложись!
О! Наконец-то проявили себя местные технологии! А то ощущение было, будто в комнате отдыха какой-нибудь находимся. Диван потек, как нагретый пластилин, стал выше, потерял характерную диванную бесформенность, изменил цвет на светло-серый и приобрел несомненные родовые признаки результата бурной любви между спортивным конем и массажной кушеткой.
Лег. Лежу. Краем глаза слежу за Лимой. Сейчас она перестала изображать из себя озабоченную нимфоманку, падкую на молоденьких – лицо серьезное, взгляд отсутствующе-бегающий – она работает с ИБК. Кроме того, помогает себе руками. И издает всякие разные звуки, вроде: