Стоило мне это сделать — визиты стали чаще. И Лия не убегает, едва заглянув, дольше задерживается и сын. А когда эти двое встречаются, воздух электризуется и густеет.
Я прекрасно осознаю, что это не понравится Эльяне, возможно, не понравится и Ордо, но ничего не хочу менять. Мне нравится смотреть на юные, не искаженные страхом лица. Мне греет душу то, как горят страстью и нежностью их глаза. Можно забыть настоящее и поверить — прежняя Рэна еще жива.
Воспоминания приходят незваными гостями: я грежу о прошлом, пытаясь заполнить то, чего мне не достает. Мне не хватает атмосферы, что царила в моем старом доме, шуток смеха, доброжелательного внимания. Мне не хватает Доэла. Не хватает чуть грустной улыбки на лице Ордо. Запоздало осознаю, насколько мне не хватает совоспитанников Лии и Да-Дегана — ее воспитателя. Не хватает… их не вытянуть из памяти, мановением руки не вписать в реальность, не наполнить жизнью. Где они? Почему их нет? Помнится, Ордо относился к близнецам координатора, как к своим собственным детям.
Я боюсь растревожить девушку. Но дождавшись момента, когда мы остаемся наедине, я задаю ей вопрос. У нее дрожат губы, слезы наворачиваются на глаза.
— Я не знаю мадам. Ничего не знаю! Но лучше самая страшная весть, чем это незнание!
Мне не хочется верить в то, что бывает так, в то, что люди теряются и уже не находятся. Позже я говорю об этом с Вероэсом и Доном, и чувствую, как внутри грудной клетки появляется пустота. У меня нет ответа на вопрос — почему Ордо не попытался сберечь тех, кто ему самому был дорог и понимаю — его окружение сменилось, рядом с Аторисом не осталось старых друзей, добрых знакомых, родственников. Вероэс занимает при нем должность лейб-медика, но прежних добрых отношений меж ними нет. Просто Ордо уверен — мой свекор один из немногих, кто не ударит в спину.
Дали небесные, как же мне хочется твердо встать на ноги и разобраться во всем что происходит. Меня тревожит — я не понимаю, не могу понять, как вообще созрел тот бунт, что было ему причиной. В делах прошлого чудится всеобщее помутнение рассудка.
На пятые сутки моего пребывания на Рэне воздух, втекающий в распахнутое окно, свежеет, к закату на горизонте появляется сплошная завеса медленно кочующих в сторону острова туч. На пятый день к вечеру, Дон, мой милый мальчик приносит бумаги — заверенные печатями выписки из канцелярских книг: по приказу Ордо вскоре после бунта Да-Деган помещен в тюрьму, которой служит полярный форт. Дон скупо объясняет — выжить в форте четыре года немыслимо.
Я смотрела на бумагу, не веря своим глазам. Доказательства неопровержимы, но поверить я не могла. Мне было проще поверить, что обманывают глаза, что обманывает сам разум.