Аторис слушал, не перебивая, и лишь когда я закончила, снова закурил, добавляя новую порцию дыма в плотное сизое марево.
— Иди к себе, — выдохнув, он посмотрел в потолок, потом на меня. — Я разберусь. И… спасибо тебе за все, Фори.
Но вместо того, чтобы уйти, я обошла стол, приблизилась к Ордо, заглянула ему в глаза.
— К себе, — прошептала дрожащими губами. — Это — куда? От моего дома ничего не осталось — ни окон, ни дверей, крыша обрушилась, в стенах гуляет ветер.
Аторис вскочил, ухватил меня за плечи, встряхнул, обнял, прижал к себе.
— Фори, ты устала.
Выпустив меня, он отошел к шкафчикам, выстроившимся вдоль стены, открыл дверцы бара, достал пузатую бутыль и стеклянные бокалы.
— Хватит плакать. Давай лучше выпьем. За тебя. Заодно успокоишься, — предложил он.
А мне вспомнилось, как я сама отпаивала его горячим вином с пряностями после пропажи его мальчика.
Да, между нами все те же отношения, мы друзья. Но на душе от этого не теплело.
— За вино Вероэс меня загрызет. — Я отмахнулась от предложения и посмотрела Ордо в лицо. — Лучше скажи, зачем ты поднял бунт, Аторис.
Встав из-за письменного стола, я добрела до окна и прижалась лбом к стеклу, слушая, как дождь настукивает мелодию колыбельной. Фонари цедили тусклый свет: ночь, время покоя, но мне не до сна.
Почти сутки я на ногах, и нет возможности передохнуть. Странно подумать — еще вчера мне претил покой, а сегодня события захлестывали словно девятым валом, не давая передохнуть: поездка в форт, беседа с Ордо, разговор с Лией…
Наш разговор с ней был долгим и нелегким, и дался тяжелее, чем беседа с ее отцом. Мне приходилось тщательно подбирать слова. Больше всего я боялась окончательно оттолкнуть девочку от Аториса. И без того, чуть раньше — за обеденным столом они вели себя как чужие друг другу люди.
Не успев отдохнуть после разговора с дочкой Ордо, я отправилась на ужин, надеясь, что этот день скоро закончится. Но за ужином Ордо принимал Анамгимара Эльяну, и это стало неприятной неожиданностью.
Меня усадили рядом с главой Иллнуанари, и весь вечер я вынуждена была поддерживать светский разговор и выслушивать притворные комплименты. В искренность Эльяны я не верила — до сих пор мне не доводилось встречать лживых зеркал. То, в которое я посмотрелась, прежде чем выйти к столу, показало, что круги у глаз полностью скрыть косметикой не удалось, искусанные губы не зажили, а бледность лица вряд ли можно назвать интересной. Да и одета я была довольно скромно. Впрочем, все мы — и Лия, и я, да и Ордо в своем сером мундире смотрелись бедными родственниками на фоне этого усыпанного драгоценностями щеголя: слишком сладкоречивого, слишком улыбчивого, слишком блистательного, выглядевшего слишком юно и… женственно.