Дальнейшее происходило как в тумане — я вызвал обслугу, поднял на уши службы безопасности, тыкал охране в лицо «жучком» и орал как обворованный, упирая на то, что хлеб мой — информация. Грозил обращением в Совет Гильдий. Так, что даже рыжий вышел из спальни. Я выслушивал извинения, смотрел, как парни из службы безопасности обследуют номер, но все это происходило как во сне. Я молился — Судьбе ли, Вселенной ли об одном… зная, что мне придется доложить об этом Атому, я молился о том, чтобы он не понял сразу, насколько я вляпался. Пристальное внимание «Иллнуанари» связало мне руки, вынуждая действовать против самого себя.
А судьба мне все же дала отсрочку: ту, которой я не хотел. Пол заплясал под ногами, когда направляясь к выходу, я увидел Фориэ. Она стояла возле дверей, смотрела с немым удивлением на суету, царившую в номере.
— Арвид?
Женщина шагнула ко мне, и совершенно неважно стало, кто и что обо мне подумает. Зачем нужно куда-то идти, с кем говорить, о чем беспокоиться — все это вышибло из головы. Ее явление было сильнее зелья оноа, неотвратимей власти высокородного. Остановившись, я смотрел на нее и тонул в глазах; и сознание плыло. Стеснение в груди — словно нож под ребра: дыхание перехватывало от того, как она на меня смотрела. С тревогой и нежностью.
— Что у тебя творится?
Ее беспокойство было настоящим, вопрос — не только данью вежливости, и это заставило меня собраться с силами, ответить, как ни в чем не бывало:
— Продолжение истории, начавшейся на Лидари. Эльяне не дает покоя, что от него ушел камушек.
Кажется, мне даже улыбнуться удалось ненатужно — так не хотелось ее пугать. Но Фори все равно напряглась, взгляд стал тревожным. Я шагнул к ней, обнял: не смог не обнять. Стоило вдохнуть запах ее — унесло все мысли. Я и чувствовать мог только одно — притяжение. Сердце билось в горле, шумело тяжелым штормовым прибоем в ушах. Новый морок смыл послевкусие прежнего — вновь я чувствовал себя живым, так же как всего несколько минут назад ощущал себя приговоренным к смерти, практически погребенным заживо. Чувства обострились. И неожиданно, ударом молнии в темечко озарило — у меня есть шанс.
Пусть он ненадежен, как ненадежны улыбки ветреной Судьбы. Пусть этот шанс может оказаться обманкой. Но я должен попытаться, обязан рискнуть. Ради того, чтобы однажды вернуться, и больше не покидать ее никогда.
Что за безумие это? Что за наслаждение, поймав ладонь, целовать один за другим ее пальцы. С ума сходить от ее близости, и замечать как каким-то чудесным образом в сознании, словно морозный узор на стекле, словно бы сам по себе рождается план.