— Где я? — слова даются мне с трудом, язык, который словно оцарапали наждаком, едва ворочается во рту.
Женщина не понимает. Покачав головой, она отодвигается и, отвернувшись куда-то в сторону, зовёт:
— Эгрив, мальчик очнулся.
Стало быть, я для неё — просто мальчик? Интересно, она в курсе — кто я и откуда? Хотя, заговорил я на языке Торгового Союза, так что по одному звучанию вопроса она должна бы понять, что перед ней чужак. Впрочем, что я сам знаю о ней? Ничего ровным счетом, кроме того, что встреться я с ней на Лидари — долго бы ошеломлённо смотрел вслед. Настолько рыжих я в жизни ещё ни разу не видел.
Женщина вновь ласково улыбается мне и отходит в сторону, пропуская высокого худощавого мужчину в униформе медслужбы.
— Где я? — повторно выталкиваю через сухие, плохо повинующиеся губы свой вопрос.
Медик склоняется надо мной, внимательно смотрит в лицо.
— В госпитале, — чуть помедлив и словно подбирая слова отвечает он на языке Раст-эн-Хейм.
Потом его рука ложится на браслет кибердиагноста, и по венам вновь растекается тепло. И тотчас у меня начинает кружиться голова и путаться мысли.
Пытаясь собраться с силами, я злюсь на эту несвоевременную слабость; усилием воли собираю остатки сил и, глядя в потерявшее четкость, расплывающееся перед глазами лицо медика, шепчу:
— На корабле… пассажиры… мужчина и женщина. Они живы? Где они?
На лице медика отражается недоумение, но в темных, спокойных глазах внезапно отражаются интерес и сочувствие.
А я, умудрившись поймать его пальцы, вцепившись в них из последних сил, раз за разом повторяю вопрос:
— Фори, Арвид, они — живы?
Силы покидают меня, мир подёргивается серой туманной дымкой, фиксировать внимание на чем-то становится невероятно тяжело.
— Живы, — ответ настигает уже за гранью реальности, в зеве внепространственного тоннеля, схлопывающегося вокруг.
Я проваливаюсь в сон, как в трясину, как в зыбучий песок. И мир вокруг погружается в черноту, делая несколько оборотов вокруг своей оси.
Постепенно чернота вокруг истончается, и я захлёбываюсь синевой: она везде — то густая, то истончённо-блёклая; то ли морок, то ли звездный свет, то ли туман. Вначале кажется, из этой ловушки легко выбраться, просто отмахнувшись от голубовато-белёсого тумана, но проходит мгновение, и дымка перерождается, превращаясь в сапфировый ливень, бьющий со всех сторон разом, холодными синими каплями протыкающими кожу, прошивающими тело, стремящимися туда, где положено находиться сердцу. И тогда, там из ледяного комка неожиданно пробивается ласковое тепло, прорастая ниточками по ходу нервов.