— Боитесь, что сбегу?
В ответ он расхохотался.
— Прости, но это выглядит как сцена из плохого боевика — герой в одиночку проникает в космопорт, перебивает охрану, захватывает корабль и улетает восвояси!
Видимо, у меня что-то сделалось с лицом. Эгрив оборвал смех и стал очень серьёзным.
— Извини, я опять не подумал, — медик с силой потёр ладонями лицо. Посмотрел на меня странным взглядом и спросил «в лоб»:
— Тебе пришлось убивать?
— Что?!
— Чтобы спасти Фориэ и этого сукиного сына — торговца, тебе пришлось убивать?
Неожиданно кровь бросилась в голову, зажгло стыдом щеки. Потом резануло по глазам слезами, едкими, что кислота. Я не мог ответить. Ни подтвердить его догадку, ни соврать.
— Сочувствую, — отчего-то совсем тихо проговорил Эгрив. — Знаешь, на каторге, на рудниках Иллнуанари бесконечная работа, голод, беспросветность делают с тобой что-то… ужасное. Тупеешь, теряешь смысл, теряешь себя. Я продержался полгода, цепляясь за мысль, что сбегу, что не сдохну — там. Умирали многие. Осужденные на пять, десять лет не выдерживали срок. Уходили раньше. Умирали… Да не умирали — дохли как мухи! И я ничего, ничего не мог сделать! А на их место привозили новых… И я понимал, что вскоре сдохну и я… Мне Судьба усмехнулась… Но чтобы сбежать, мне своими руками пришлось придушить охранника. Я, медик, убил человека. Мальчишку, что был немногим старше тебя. До сих пор не могу забыть! До сих пор простить себе этого не могу! Надо было как-то иначе…
Когда туман перед глазами рассеялся, я увидел, как Эгрив, сидя на лежаке внимательно разглядывает свои ладони. Потом медик так же внимательно посмотрел на меня.
— Ты можешь снять и выбросить маячок — и пойти купаться без него. И если ты утонешь — твоя смерть будет на моей совести. И я буду видеть тебя в своих снах вместе с тем парнем. Но смерть — это не выход.
Медик поднялся, собрал одежду, перекинул её через плечо, подхватил свои шлёпки и медленно, постоянно оборачиваясь, пошёл с пляжа.
Песок — белый, обжигающе-горячий. Море — бескрайняя синь. И небо — синь. Как камень, который я не удержал в руках.
Море, шуршало, набегая на берег, ластилось, словно звало: «пойдем, поиграем». Бездна, которая умела ласково качать на руках. И казалось — было. Все это уже было когда-то: и это море, и это небо, и обжигающий ступни песок. И крики птиц, и смех, доносящийся до моего укрытия с ветром.
Нехотя, поеживаясь, я разделся. Донага. Аккуратно сложил одежду. Осмотрелся, вновь поежился, чувствуя себя беззащитным, и подошел к воде. Волна, чуть более высокая, чем остальные коснулась ступней. И словно прошило током — ударило, выбив все мысли. Сбылась мечта. Вот оно — море…