Мы неторопливо общались о разных пустяках. О том, что случится с нами дальше, как будут проходить наши занятия, и о том, что, вообще-то, академия Арктур — прекрасное место. И все было хорошо, пока разговор случайно не зашел об убитой сегодня ночью девушке.
В этот миг аппетит начал резко пропадать.
— Интересно, кто и зачем убил ее? — поинтересовалась Тилья, невозмутимо откусывая еще кусок мяса, которое уже перестало лезть мне в горло.
— Надеюсь, что кто бы это ни был, его быстро найдут, — пожала плечами я. — Ведь это страшное происшествие. Такого не должно быть в учебном заведении.
— Конечно, не должно, — кивнула девушка. — Но смерть в Диархане — не такое уж редкое явление, как ты понимаешь. Почти каждый месяц люди убивают кого-то из нас. Почти каждый месяц какая-то семья надевает траур. Теперь… все немного наоборот.
Я нахмурилась, услышав в голосе Тильи едва ли не злорадство. Возможно, мне показалось, но…
— Знаешь, мне кажется, что это убийство тебя вовсе не расстроило, — проговорила я, взглянув в спокойные желто-карие глаза девушки.
Тилья повернула голову, и ее брови взлетели и сложились домиком.
— Нет, ты не подумай… — начала она беспокойно, подняв в воздух руки ладошками вперед.
Но договорить ей не удалось. Неожиданно за нашими спинами раздался голос:
— Это потому что ей плевать, Элейна.
Мы резко повернули головы. Шум фонтана заглушил шаги. Из-за поворота дорожки вышел Ольтер. Он был один. На нем безупречно сидел легкий камзол, застегнутый только на одну пуговицу, руки покоились в карманах.
Поправив упавшие на глаза светлые волосы, он снова убрал ладонь в брюки. Взгляд из-под бровей стал темным и острым.
— Меня зовут не Элейна, а Елена, — процедила я, сложив руки на груди. Этот тип нравился мне все меньше.
Ольтер невнятно махнул рукой.
— Да, прости. Елена — это так странно звучит. В Светлом Диархане есть имя Элейна, почему тебя не назвали так? Откуда ты родом? Впрочем, мне все равно.
Он так быстро прибавил последнюю фразу, словно сам был недоволен собственным любопытством. Развернулся и совершенно серьезно решил продолжить свой путь, оставив нас со всем тем, что сказал.
— Эй, стой! — воскликнула я возмущенно, краем глаза замечая, как поникли острые плечики Тильи. Словно на них слон присел.
— В чем дело? — бросил парень, развернувшись вполоборота.
Красивое лицо исказилось гримасой еле уловимого презрения.
— Почему ты позволяешь себе говорить такое о других? — спросила я, вставая со скамейки.
Тилья закрыла лицо ладошками и пропищала:
— Не надо, Лена, пусть идет.
Ольтер поднял глаза к небу и сжал мягкие, четко очерченные губы.