Этим вечером она сидела в кабинке маленького итальянского ресторана и слушала Этана, который рассуждал о гомилетике. За последний час он рассказал обо всех четырех темах, которые обдумывал для выпускной дипломной работы. Официант за это время успел принести им меню, вернуться, чтобы принять заказ, подать Этану салат и мясное блюдо, а Дине — макароны, и оставить счет.
— Ну, что ты думаешь об этом? — наконец спросил Этан, доедая телятину и глядя на нее поверх высокого стакана.
Дина, которая в это время гоняла вилкой по тарелке макароны, слегка подняла голову.
— Что ты думаешь? — спросила она тихо, пряча внутри боль. На самом деле она хотела спросить: «Что ты чувствуешь по поводу того, что случилось со мной? Ты винишь меня, Этан? Ты думаешь, что я виновата в том, что произошло?». Ни один из вопросов не прозвучал, но Этан, похоже, прочитал их в глазах Дины. Его лицо окаменело.
— Почему ты не можешь просто забыть об этом?
— А ты можешь?
— Я пытаюсь. Стараюсь забыть, что это вообще было…
Его глаза потемнели, но Дина не могла понять, от боли или гнева. Она знала, что Этан пытается забыть об этом, но попытки просто похоронить воспоминания не помогали. А что могло помочь, Дина не знала…
— Я тоже хочу забыть. Хочу, но не могу. Это снится мне каждую ночь.
Прикусив губу, она перевела взгляд на красную клетчатую скатерть. Если она заплачет, Этану только станет хуже…
— Может, тебе нужна консультация психотерапевта?
Интересно, понимает ли он, насколько бесстрастно и безучастно это прозвучало? Он считает, что это касается только ее, а его никак не затрагивает? Он же собирается через несколько месяцев стать ее мужем! Он мог бы все-таки поинтересоваться, что она чувствует! Что же Этан хотел этим сказать? Уязвленная и растерянная, Дина внимательно вглядывалась в его лицо.
— Может, нам обоим нужна консультация?
— Может, нам просто нужно время.
— Ты злишься.
— Да, я злюсь! Я бы хотел убить этого негодяя. Я часто думаю о том, чтобы я сделал, если бы он попался мне в руки. Ты это хотела услышать, Дина? Такие мысли ведь как раз соответствуют профессии, которую я избрал! Когда я думаю о том, что у нас отняли, мое сердце рвется на части. И, если ты позволишь, я предпочел бы не говорить на эту тему за обедом!
Он смял салфетку и швырнул ее на стол. Схватив счет, Этан мельком взглянул на него, швырнул вслед за салфеткой и достал из бумажника двадцатидолларовую купюру.
— Пойдем отсюда. Похоже, ты все равно не собираешься ничего есть!
Он бросил деньги на стол и выскочил из кабинки.
По дороге в кампус Дина не промолвила ни слова, разговоры не могли ничего изменить. Этан не сказал, в чем причина его злости, но она и так понимала. Она видела в его глазах то, что он пытался спрятать не только от нее, но и от себя самого: