— Интересно, кто это так попался?
— Может, эта девчонка из штата Мэйн? Она почему-то пару дней назад оставила колледж.
— Я слышала, что она забеременела.
— Я не знала. Неужели правда?
— Ну, а если это она? Ты же не можешь обвинять ее, что она оставила колледж; если бы такое случилось со мной, я просто не смогла бы здесь оставаться! А ты?
— А его схватили?
— Нет. Вчера я видела на Хендерсон авеню полицейскую машину. По-моему, они опрашивают всех соседей, пытаются найти того, кто хоть что-то видел.
— Во вчерашней газете напечатали, что им нужна информация о водителе белого пикапа с массачусетскими номерами.
— Мой парень говорит, что они не смогут поймать этого мужика. Он уже точно пересек границу и сейчас где-нибудь далеко.
— Вернулся в Массачусетс.
— Надеюсь, он там и останется.
— А я надеюсь, что он разбился по дороге!
— А вас не бросает от всего этого в дрожь? То есть, вы представляете? Я каждый день ходила по этой дороге на лекции, с тех самых пор, как приехала в КНЖ! Теперь какое-то странное чувство…
— Ты куда, Дина?
Она вспыхнула, застигнутая их любопытными взглядами.
— В студенческое бюро по найму, — ответила Дина, отступая и прижав книги к груди, как щит.
— У тебя ведь уже есть работа! В Стэнтон Мэйнор хаус!
— Я ушла оттуда.
— Они вроде бы неплохо платят.
— Зарплата хорошая, но слишком далеко, на занятия оставалось мало времени. Хочу подыскать работу здесь, в кампусе.
«Ложь, снова ложь… Так много приходится лгать в последние дни…»
— Есть работа в библиотеке. Я знаю точно, потому что сама оттуда ушла! Расставлять книги по полкам — это так скучно!
Работа для нее нашлась, к концу недели Дине был известен и график. Выходить надо было в понедельник.
Никто вокруг, казалось, ничего не замечал, с Диной все было в порядке. Разве что улыбалась она реже обычного, но это, наверное, озабоченность скорым окончанием семестра и экзаменами. Причина уважительная — это заботило всех в колледже… Только Дина знала, как обстоят дела на самом деле… Происшедшее свалило ее, и она никак не могла подняться. Ночами она лежала без сна в своей постели, в голове у нее вертелась детская считалочка:
«Шалтай-Болтай висел на стене,
Шалтай-Болтай свалился во сне.
Вся королевская конница, вся королевская рать
Не могут Шалтая, не могут Болтая,
Шалтая-Болтая поднять!».
Ей хотелось поделиться своими чувствами с Этаном, но каждый раз, когда Дина пыталась заговорить об этом, он сразу менял тему. Она видела, что между ними разверзается пропасть, которая с каждой неделей становилась все шире. Они все еще ходили вместе в библиотеку в перерывах между лекциями. Они, как и раньше, вместе обедали по пятницам, ходили в кино по субботам и на служение в церковь по воскресеньям. И все же она оставалась наедине с острой тоской по тому, как все было раньше. Ей не хватало нежности и интимности, которая когда-то была в их отношениях. Тогда они могли говорить буквально обо всем. Сейчас они говорили тоже обо всем — кроме того, что действительно имело значение. Того, что мучило ее разум и сердце, того, что поедало изнутри Этана. Это их беседы обходили стороной.