Я смотрю на отца Анны.
— Что вы здесь делаете? Она не хочет видеть вас.
Он щурится.
— Могу сказать то же самое о тебе. Я слышал, что ты сделал. Обрюхатил мою девочку, а потом свалил. Что случилось с теми проповедями, которые ты мне читал, а? Те же правила неприменимы к мистеру Суперзвезде?
Он прав. Я действительно дал ему первое место за неправильное обращение с ней, а позже сам вел себя не лучше.
— Вы правы. Я облажался. Но я сделаю все, чтобы вымолить у нее прощение.
Мистер Кортез вздыхает и чешет подбородок.
— Моя дочь простит тебя, потому что она хорошая девочка и знает слова из Хорошей Книги: «Прощайте, и прощены будете».
— Лука, книга шестая, стих тридцать семь.
Когда он цитирует строчку из Священного писания, я вспоминаю, как ребенком читал этот отрывок снова и снова, желая, чтобы бабушка применяла это правило к себе каждый раз, когда говорила, что ненавидит меня.
Он удивленно поднимает брови.
— Ты знаешь Его слово?
Я киваю.
— Да. И верю в то, что он свел нас намеренно. Она мой ангел и охраняла мою жизнь со дня нашей встречи.
Отец Анны зачесывает назад темные волосы, пока обдумывает то, что я говорю.
— Она в комнате четыреста тридцать два.
Мы далеко не друзья, но, кажется, теперь достигли понимания, когда дело доходит до наших с его дочерью отношений.
Мои губы складываются в тонкую линию, и я киваю.
— Спасибо.
Поворачиваюсь и направляюсь к лифтам, вскакиваю в первый открывшийся, нажимая кнопку четвертого этажа. Добираюсь до комнаты и делаю глубокий вдох, прежде чем поднимаю руку и стучу в дверь.
Когда дверь открывается, там стоит не Анна, а парень, которого я был готов убить раньше, и он не выглядит очень радостным при виде меня.
Засовываю руки глубоко в карманы, дабы он знал, я здесь не для того, чтобы создавать проблемы.
— Анна здесь?
Мужчина не делает шаг, чтобы свалить с моего пути, и я впечатлен, даже после того, что я с ним сделал, он настолько отважен, что остается на месте.
— Не думаю, что прямо сейчас она захочет тебя видеть.
Я тяжело сглатываю.
— Знаю, я облажался. Хотя бы позволь войти и извиниться перед ней.
Он качает головой.
— Ты достаточно обидел ее. Почему бы тебе...
— Хорхе, — зовет Анна из глубины комнаты, — все в порядке. Пропусти его.
Хорхе? Тот самый Хорхе, за которого она должна была выйти замуж? Оцениваю его с головы до ног и понимаю, почему ее отец выбрал для нее парня типа него. Он полная моя противоположность во всем и, может, заслуживает ее больше, чем я, но я отказываюсь позволять ему забрать ее.
Хорхе отходит, и я прохожу мимо него. Анна, подогнув под себя ноги, сидит посередине кровати, лицо красное и опухшее от слез. Господи, я кусок дерьма из-за того, что сделал с ней.